Донецкие старики. Путевые заметки

 

Прочитал материал Ильи Данилова о Донецке, который живет и радуется весне, несмотря ни на что.

Прочитал и вспомнил о своем желании написать заметку о стариках Донецка. О сутках в разговорах с ними о жизни там. О прошлом, настоящем и будущем.

Тогда так хотелось написать, но обстоятельства, праздник Победы, встречи, заполнили короткие весенние дни.

Так случилось, что между Первомаем и Днем Победы раскатывал я по просторам России. И даже за границу, в Казахстан, попал на часок. Спасибо РЖД. Поезда ходят по расписанию, проводники работают, чай подают. Курорт, а не поездка. Правда, для "куряки" некурительные 4-5 часов на перегонах напрягают.

Маленькая станция. Плацкартный вагон. Верхняя боковушка, других билетов не было. Этот вагон теперь на двое суток мой дом.

Кто давно не ездил в поездах дальнего следования и помнит "советский" плацкарт, считайте, что вы не знаете современных железных дорог. Комфорт на уровне. Климат-контроль. Даже туалетов в концах вагона два. И оба работают.

Первое, что бросилось в глаза, количество стариков в вагоне. Больше половины. Разговаривают тихо. Обустраиваются с толком, на года. В каждом купе полный дорожный набор. И говор мягкий. Не наш, сибирский, а южный, певучий какой-то.

Моя боковушка верхняя. День. Внизу спит старушка. Глаза приоткрыла. Поесть захотите — поешьте в соседнем купе, пожалуйста. Там муж.

Дорога дальняя. И, хочешь не хочешь, втягиваешься в разговоры с попутчиками. Да и привычка. Информация хороша, пока она горячая, из первых рук.

Оказалось, что старики едут из Ростова. А до этого долго добирались из Донецка. Через Украину выбирались. Единственный, как они сказали, доступный им путь.

Дальше буду писать только то, что говорили эти люди.

Из Донецка только герои и самоубийцы ездят на маршрутках. Их расстреливают в первую очередь. Просто так. Один-два выстрела ниоткуда. Или очередь. А там как повезет. Легковушки тоже под прицелом. Потому автобус. На миру и смерть красна.

Автобус. Блокпост. Потом пару километров пешком. Опять блокпост. И снова автобус. Таков путь до границы. Молодых женщин и мужчин не выпускают. Если ловят на украинском блокпосту, мобилизуют. С женщинами страшнее. Всякое бывает. Теряются многие. Особенно молодые и красивые. Потому едут только те, кто стар и немощен.

Трясут "незалежные" стариков конкретно. Везде и каждого. Выворачивают сумки и баулы. Всё, что понравится, конфискуют. В пользу армии.

Трясут везде, при каждой остановке. Бабушка, с которой разговаривал, ходит с тростью. Ноги не слушаются. И трость русская (как отличить от украинской, не знаю). Деревянная, резная, с орнаментом каким-то. И легонькая такая. Что за дерево, не представляю, но… легкая реально. Так вот, почти все "контролеры" хотели разломать ее. Контейнер для контрабанды якобы. Логику не уловил. Контрабанды куда? В или из России?

А пограничники все допытывались, сколько денег везут. Старушка честно и сказала — 500 гривен, чтобы домой вернуться, и 5000 рублей, чтобы до родственников доехать. Пересчитали всё, до копейки.

Вот так и добрались. С риском быть убитыми. Ограбленными. Или просто потеряться в рощицах и оврагах придорожных.

Интересны были и разговоры о жизни и смерти. Говорили о житейском. А получалось как-то об общечеловеческом.

Бабушка пару месяцев назад схоронила сына. Не героя ополчения, не командира или солдата. Простого горного мастера. Как погиб, не знаю. Или умер. Постеснялся руками своими в душу лезть. А старушка не сказала. Свежая рана, понятно.

300 рублей за то, что в морг отвезут. 300 за вскрытие, 30, чтобы домой привезли. А там как договоришься, на кладбище отвезти. 2000 гривнов (именно гривнов, а не гривен) за могилу надо. Батюшка, правда, шахтерский был. С ним шахтеры рассчитывались. Хороший батюшка. Потом ещё приходской пришел. Сын верующим был. И "солдатский" после похорон тоже пришел. Так втроем и отпевали. Красиво отпевали. Вместе с поминками в 10000 гривнов похороны обошлись. Да памятник 8000 гривнов.

Когда солдатиков хоронят (именно так, солдатиков, не ополченцев. Я вообще не слышал за сутки слова «ополченец» ни разу. Солдаты, и всё) — проще. Там могилы солдаты роют. Машины военные. Батюшки свои. Оркестр играет. Салют. Могилки ровненькие.

А простым людям тяжело. Соседка вот в огород вышла луку нарвать и прямо возле ног ракета в землю воткнулась. Не взорвалась. Старые они, эти ракеты. У соседки разрыв сердца. Как эту смерть рассматривать? Как гибель от артналета или как смерть от болезни?

А почему не попросили помощи у властей? Ведь есть наверно, такая помощь. Как мне показалось, этот вопрос для старушки вполне разумный. Откуда у неё столько денег. Только вот старушка так на меня посмотрела, что мурашки по коже побежали.

Откуда, мил человек, у Захарченко деньги? По 500 рублей вроде дают. От детей отрывают, но дают. Стыдно у детей отбирать.

Я уважаю Захарченко за презрение к смерти. За то, что не боится лазить под пулями по передовой (хотя и критиковал его за это неоднократно). С какими-то его действиями согласен. С какими-то нет.

Но в словах старушки я почувствовал какое то другое чувство. Не уважение, нет. Что-то большее. Любовь? Нет. Что-то мистическое. Он есть. Он человек. Он свой. Но он занят такими делами, что стыдно отвлекать своими вопросами. Наверное, такое же чувство было когда-то к Сталину.

Мы, которые помоложе, наверное, большие прагматики. Или любим себя больше? Но для меня это стало очередным открытием.

А как на "освобожденных" территориях? Да какие они освобожденные? Даже фашисты не делали того, что там творится. Мужиков в армию призвали. Первыми на пули посылают. Чтоб предательство свое какое-то искупали. Женщин, и старых, и малых, насилуют. Грабят дома. Вывозят всё. Телевизоры, любую технику, даже батареи отрывают. У кого крыша новая, заставляют сдирать и тоже увозят. А если кто возмущается, стреляют. Просто так. Считай, нет больше поселков.

А русских? Солдат русских видели? Да какие солдаты? Говорят, приезжают мужики из России. Только какие они солдаты? Мужики, и есть мужики. Я не видела, правда. Наши воюют. Многие рядом живут.

И танков русских не видела. Воюют тем, что было, или у националистов отобрали. Они бросают оружия много. Даже детишки таскают потом домой.

Кстати, ещё один момент, который царапнул по разуму. Все, кто с бабушкиной стороны, — солдатики. А те, кто с противоположной, — националисты. Не солдаты, не каратели, не хунта. Именно националисты.

Поговорили и о российской помощи. О наших гумконвоях. Видела я эти машины. Белые, красивые. Продуктов много везут. Стройматериалы. Потом эти, электростанции, видела. Только вот до нас мало что доходит. Всё солдатикам, да деткам идет. В больницы опять же.

Нам на День Победы от Захарченко подарки принесли. По 4 кг муки, 2 кг крупы. Сахар, тушенку, рыбные консервы, масло подсолнечное. И на этом спасибо. Всем сейчас трудно. Но не забыли ветеранов.

А пенсия? Не платили нам пенсию с прошлого лета. Киев деньги не перечислял. И бумаги наши туда же забрали. Вроде как и нет нас. Но в апреле дали пенсию.

У меня пенсия 2500 гривнов. А дали 5000 рублей. По официальному курсу дали. Только вот если бы в гривнах дали, то на рынке можно было бы обменять на 9000 рублей. (Как я понял, это реальный курс рубль — гривна для Донецка.) Но и на этом спасибо. Хоть как-то можно прожить.

Много ещё о чем говорили. Старушки разговорчивые и мудрые. Их слушать одно удовольствие.

Вернусь в конце статьи к той семейной паре, что "жила" под моей полкой. Бабушка наконец-то выспалась. Оказалось, не спала трое суток до поезда. Выспалась и пристроилась разгадывать кроссворд в уголке. Как будто боялась, что сгонит её кто-нибудь с мягкого матраса.

Почти после каждого разгаданного слова она обращалась к мужу — правильно?

Муж очень колоритно выглядел. Такой крупный, мощный старик с властным лицом. Этакий начальник на пенсии. Причем крупный начальник. И отвечал на вопросы жены, как резолюцию ставил на бумажке какой-нибудь. Я так сказал, и точка. Лишних разговоров не вел.

Но что меня поразило, так это то, что даже в тех нескольких фразах, что он произнес, я услышал раз 5 или 6 раз «Я русский!» Жена потом соседке сказала со скрытой гордостью, что за 39 лет жизни на Украине ни одного слова не выучил по-украински. Честно скажу, не представляю, как это может быть, но... Что сказала, то и написал.

Поезд останавливался не часто. И старики мои исчезали за окном вагона группами. В окружении родственников. Мужики норовили отобрать друг у друга их поклажу. Женщины лезли с поцелуями. И все стремились все и сразу рассказать. Обычное дело для вокзалов мирной страны.

И не видно было, что в гости приехали люди с войны. Обычные бабушки и дедушки, которых любят и ждут в гости.

И "мою" старушку встретили в Уфе. Точно так же, как остальных. Передавая сумку молодому мужчине, я даже услышал: «Спасибо, что довезли! Спасибо, что помогли!»

Мне-то за что? Это им спасибо! Старикам и старушкам этим. Немощным телом, но сильным духом. Сильным верой своей в справедливость, в будущее.

Никто из тех, с кем я беседовал, не переезжал в Россию. Они ехали в гости! Проведать молодежь. Поучить уму-разуму. Потискать внуков и правнуков. А потом — домой! Под ракеты, снаряды. К полупустым холодильникам. Домой!

Интересно, на что надеются свидомые недоделки? Как можно победить этих стариков? Как можно победить жизнь?

 

---