«Достать» где угодно: нужны ли России зарубежные военные базы

 

Нужны ли России военные базы за рубежом? До сих пор считалось, что наличие военных баз по миру — это показатель влияния и мощи государства, претендующего на право именовать себя великой державой. Однако сегодня ни у политиков, ни у военных однозначного ответа на этот вопрос уже нет. Теперь специалисты все чаще спорят, приводя аргументы «за» или «против» необходимости постоянного военного присутствия войск за границами.

 

Недавно свою позицию по этому вопросу высказал наш президент, Верховный главнокомандующий Владимир Путин. Выступая на традиционной ежегодной пресс-конференции, он, в частности, усомнился в необходимости размещения на постоянной основе российских войск в Сирии. По словам российского лидера, благодаря современному оружию, наша страна и так может «достать» кого угодно и где угодно.

Почему же в таком случае США, имея в своем арсенале не менее современное оружие, пока не спешат сокращать свое военное присутствие в мире? По подсчетам специалистов, США сегодня имеют по меньшей мере порядка 730 различных баз. По самым скромным подсчетам, это около 75% иностранных баз на всем земном шаре — своеобразная форма колонизации мира путем внедрения власти и военной мощи на чужую территорию.

По данным Пентагона (причем, как считают эксперты, сильно заниженным), США в последнее время владели и снимали во временное пользование базы в 130 странах мира. Только на зарубежных военных базах у них служат 253 288 военных, плюс такое же количество членов их семей и гражданских специалистов, нанятых военным ведомством. Эти базы обладают 44 870 казармами, ангарами, больницами, другими зданиями, кроме того, для них еще снимается дополнительно 4844 здания.

На содержание этих баз американцы не скупятся. Так, например, «Вашингтон Пост» пишет, что в иракском городе Фаллуджа, к западу от Багдада, официанты в белых ру- башках, черных брюках и черных галстуках подносят ужин американским офицерам из 82-й воздушной дивизии в их сильно укрепленной штаб-квартире. Некоторые из этих американских баз имеют такие гигантские размеры, что требуется порядка 9 внутренних маршрутов автобусов, чтобы все солдаты и гражданские контрактники смогли попасть на свои рабочие места.

Таков, например, лагерь «Анаконда» под Багдадом, штаб-квартира 3-й бригады 4-й пехотной дивизии, которой поручено выполнять полицейские функции на территории в 1500 кв. км, где размещено до 20 000 солдат. Американские военные придумали для своих зарубежных военных баз метафоричное определение — «наш отпечаток в мире». Нанесение четких, уверенных «отпечатков» на мировую карту стало для США одним из способов своего продвижения и утверждения на новых территориях. Среди государств, которые в свое время известный американский политик

Колин Пауэлл рассматривал в качестве территории для новой «семьи баз», обнищавшие страны новой Европы: Pумыния, Польша и Болгария. В Азии это Пакистан (где у Америки уже есть 4 базы), Индия, Сингапур, Малайзия, Филиппины и даже Вьeтнам. А еще Австралия. Что касается Северной Африки, то это Марокко, Тунис и в особенности Алжир. В Западной Африке — это Сенегал, Мали, Гана и Сьерра Леоне (хотя там уже с 1991 года идет гражданская война). Модель для всех этих новых баз, согласно данным Пентагона, — те базы, что были созданы вокруг Персидского залива за последние 20 лет, в таких далеко не самых демократических странах, как Бахрейн, Кувейт, Катар, Оман и Объединенные Арaбские Эмираты.

Большинство этих новых баз, как красочно объясняют в Пентагоне, будут как бы «листами кувшинок», на которые войска смогут перебрасывать не только хорошо вооруженных «лягушек» с американской территории, но крупные воинские контингенты НАТО с территорий таких верных США сателлитов, как Япония или Британия. Громко эти планы не афишируются.

 

Напротив, до недавнего времени Пентагон запускал в СМИ слухи о так называемой «рациoнализации» своих вооруженных сил, заявляя, что подумывает либо сократить, либо вообще убрать многие из гигантских военных резерваций эпохи «холодной войны» в Германии, Южной Корее, а возможно, и на Окинаве. Однако очень быстро стало понятно, что все это — пропагандистские сказки. Но главное, после событий на Украине у американцев появился повод обвинить Россию в агрессивных планах и более не обременять себя обещаниями вывода откуда-либо своих войск.

 

Теперь США, прикрываясь испытанным лозунгом времен «холодной войны» «русские идут!», стали наращивать свою военную мощь. В первую очередь в Европе. При этом они даже не скрывают, что основные силы, как и раньше, будут находиться в Германии.

 

Правда, военным аналитикам хорошо известно, что причина тому вовсе не военная угроза России, а возможность держать под своим постоянным и неусыпным контролем военную мощь самой Германии. Именно это более всего заботило американцев начиная с 1945 года.

Россия, как СССР и США, всегда рассматривала свои военные базы как инструмент могущества государства, которое готово отстаивать не только свои интересы, но и интересы союзников. Военные базы всегда считались фактором сдерживания для противников государства и дополнительным козырем в геополитической игре. Военное присутствие на территории другого государства давало дополнительную стабильность этой территории.

Яркий пример тому российские базы в Таджикистане и Киргизии — странах, которые входят в Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Правда, в качестве платы за свое присутствие там России пришлось полностью перевооружить и обучить местные армии. А вот в Узбекистане для оперативного наращивания и развертывания войск РФ в Центральной Азии с 2006 года российские ВВС использовали авиабазу Карши-Ханабад на территории Кашкадарьинской области.

Но в 2012 году Россия лишилась возможности использования авиабазы в связи с выходом Узбекистана из ОДКБ. После распада СССР содержать военные базы в странах ближнего зарубежья России становилось все сложней. Так, например, особое значение для России всегда имела база ВМФ в украинском Севастополе, которая должна была оставаться местом дислокации Черноморского флота РФ по крайней мере до тех пор, пока не будет построен порт в Новороссийске. На протяжении всего времени, пока российский Черноморский флот находился в Севастополе, регулярно случались конфликты с украинскими властями.

База использовалась как инструмент политического воздействия на Россию. Нет сомнений, что, если бы Крым остался украинским, сегодня лидеры «незалежной» при поддержке американцев сделали бы все, чтобы выдавить российских моряков с полуострова. А что еще более вероятно — втянуть Россию в серьезный вооруженный конфликт, выставив ее военным агрессором. В любом случае в ближайшее время России остро необходимы базы в Центральной Азии. Потому что после вывода войск США и НАТО из Афганистана, которые разворошили осиный рой моджахедов, в этом регионе уже сейчас наблюдается резкое обострение ситуации.

России нужны опорные пункты, чтобы иметь возможность вмешаться, если события примут самый неприятный для нас оборот. При этом российские военные базы за рубежом всегда были и не перестают оставаться предметом политического торга. Например, более 20 лет у России фактически есть военная база в Приднестровской Молдавской Республике. Подразделения Вооруженных сил России входят в трехсторонние миротворческие силы в Приднестровье, это около 1200 военнослужащих.

Власти и население непризнанной республики выступают за то, чтобы российские солдаты и дальше оставались в Приднестровье. Однако со стороны европейских политиков звучат предложения о смене формата миротворческой операции на Днестре, выводе из зоны конфликта прежде всего российских миротворцев. А в целом из постсоветских стран, пожалуй, только Белоруссия и Армения оказали реальное военное содействие России в нынешнем противостоянии с НАТО, не выставляя за базы заоблачные счета.

 

 

В разное время военные базы СССР размещались на всех континентах, кроме Австралии. Но после распада Советского Союза Россия отказалась практически от всех своих баз в дальнем зарубежье. И причиной тому иногда становились не только экономические сложности. Так, например, после терактов в Вашингтоне 11 сентября 2001 года Владимир Путин первым позвонил президенту Бушу и выразил соболезнование американскому народу и солидарность с ним.

Реакция России на эту трагедию была эмоциональной, искренней и достойной. Впервые за полвека у Москвы и Вашингтона появился общий враг — международный терроризм. США и Россия оказались де-факто союзниками в войне против талибов и бен Ладена. Возникла реальная перспектива перехода к взаимоотношениям двух стран на основе принципов партнерства и союзничества. Россия также выступила с развернутой программой своего вклада в борьбу с терроризмом, поддержав США в проведении операции в Афганистане.

Было начато сотрудничество по линии спецслужб, что позволило Вашингтону получить имеющуюся в России информацию о террористических группах; Россия предоставила США свое воздушное пространство; поддержала решение центральноазиатских государств предоставить аэродромы для операций против террористов; расширила военно-техническое сотрудничество с Северным альянсом.

 

Более того, в качестве жеста доброй воли Москва пошла на закрытие своих военных баз во Вьетнаме и на Кубе, позиционируя это как «шаг навстречу Вашингтону». Однако ответ Вашингтона был не тем, какого ожидала от него Москва. Уже 13 декабря 2001 года президент Буш объявил о намерении США выйти из Договора по ПРО от 1972 года. Это объяснялось тем, что, раз уж Россия и США отныне более не являются врагами, то и договоры по контролю над вооружениями между ними уже не нужны.

Хотя на самом деле это решение стало еще одним шагом, направленным на закрепление американского доминирования в мире. Было очевидно, что после событий 11 сентября для мира настала новая эпоха геополитического передела территорий, так как США получили прекрасную возможность установления своих военных баз по всей Азии. Со временем в мировых СМИ начали появляться слухи, что якобы и Россия тоже готова вернуть себе ряд утраченных баз, а также заполучить новые. В частности появились сообщения, что во время визита российской делегации на Кубу, в ходе которого было объявлено о списании этой стране 32-миллиардного долга, также были достигнуты договоренности относительно возвращения в пользование РФ радиоэлектронного разведывательного центра в Лурдесе. Однако на следующий же день Владимир Путин опроверг эту информацию, сообщив, что Россия способна «решить стоящие в области обороноспособности задачи без этого компонента».

 

Писали также, что Аргентина согласилась разместить у себя российские военные базы. Информация появилась в тот момент, когда весь мир был зациклен на эскалации конфликта на Украине. МИД России назвал эту информацию «провокационной уткой». А вот что касается другой нашей бывшей базы в Камрани (Вьетнам), там происходят некоторые реальные подвижки. Когда в 2001 году руководство России приняло решение не продлевать договор с Вьетнамом и досрочно эвакуировать базу, то к маю 2002 года последний российский военнослужащий покинул Камрань.

 

Но в ноябре 2013 года в ходе российско-вьетнамских переговоров между президентами обеих стран было подписано соглашение о создании совместной базы для обслуживания и ремонта подлодок в Камрани. Кроме того, до последнего времени единственной военной базой в дальнем зарубежье являлся 720-й ПМТО ВМФ, развернутый еще в 1971 году в сирийском порту Тартус.

 

Так все-таки как понимать: нужны России военные базы за рубежом или нет? Прежде чем отвечать на этот вопрос, следовало бы обратиться к военной доктрине, базирующейся на оценке военных угроз и политических интересах государства. Если бы из этого документа следовало, что мы претендуем на мировое господство или нам нужны какие-либо нефтеносные территории, к примеру, в районах Ближнего Востока, то, пожалуй, для обеспечения наших интересов базы в этих нефтеносных регионах — а возможно, и по всему миру, — безусловно, были бы нам нужны.

Но таких доктринальных целей наше государство перед собой не ставит. Хотя высокопоставленные российские чиновники за последние годы все же не раз отмечали, что мы будем увеличивать свое присутствие в других государствах. Более того, в марте 2014 года министр обороны РФ Сергей Шойгу сообщил, что Россия намерена увеличить количество военных баз за рубежом, о чем ведет переговоры с рядом стран, в том числе с Вьетнамом, Кубой, Венесуэлой, Никарагуа, Сейшельскими островами, Сингапуром.

 

Однако здесь следует учитывать, что речь не идет о создании полноценных многотысячных военных баз, какие имеют в различных регионах планеты США. России в первую очередь важно иметь по всему миру пункты материально-технического обеспечения для Военно-морского флота или авиации. К примеру, корабли в дальних плаваниях могут нуждаться в ремонте, заправке и снабжении — это чисто технические вопросы, которые нельзя реализовать без наличия таких пунктов. Сегодня Россия располагает такими объектами в той же Сирии и Вьетнаме.

 

Другой вариант расширения военного присутствия в мире, приемлемый для нашей страны, — это получение возможности упрощенного захода кораблей ВМФ РФ в другие государства. Соответствующие соглашения уже подписаны с несколькими странами, в том числе с Никарагуа и Экваториальной Гвинеей. При этом следует учитывать, что современное вооружение, которым располагает Россия, о чем уже не раз говорил Владимир Путин, позволяет не иметь военные базы по всему миру, в том числе потому, что содержание большого количества военных объектов за рубежом — это серьезное бремя для любого государства.

 

Зачем взваливать его на себя, если, как показала военная операция в Сирии, Россия располагает современными самолетами стратегической авиации, которые могут производить пуски высокоточных ракет, даже не входя в зону конфликта. Тогда же весь мир увидел, с какой точностью поражали цели на сирийской территории наши ракеты, выпущенные катерами из акватории Каспийского моря. Сегодня, чтобы решать конкретные боевые задачи, России достаточно создавать временные авиационные базы, типа Хмеймим, что развернута сейчас на сирийском аэродроме.

 

Там располагаются службы обеспечения в модульном исполнении, которые при необходимости можно будет легко свернуть, погрузить на военно-транспортные самолеты и вывезти на территорию нашей страны за считанные дни. Исходя из этого, российская политика относительно военных баз, видимо, должна быть достаточно гибкой. В ситуации с базами Россия должна руководствоваться своими военными приоритетами, но при этом считать деньги. Необходим сбалансированный подход для того, чтобы оценить как военные реалии, так и финансовые возможности.

 

Так, например, на сегодня можно однозначно утверждать, что состоялась база в Армении, в том числе и потому, что руководство и народ этой страны максимально заинтересованы в российском военном присутствии, так же, как населению частично признанной Южной Осетии наличие российских войск жизненно необходимо для существования этой республики. Но и для самой России нужны базы в Закавказье. России остро нужны и базы в Центральной Азии, так как после окончательного вывода войск США и НАТО из Афганистана нам предстоят непростые годы, и нужны опорные пункты, чтобы иметь возможность вмешаться в случае, если события примут непредвиденный оборот.

 

Учитывая все вышесказанное, можно сделать вывод, что развертывание где- либо российских военных баз зависит как от развития военно-политической ситуации в целом, так и в конкретном регионе мира. При этом нельзя не видеть, что обстановка только накаляется, а зона нестабильности неуклонно приближается к нашим границам. Уже всерьез обсуждается вопрос о присутствии натовских войск на Украине. Если подобная политика НАТО продолжится, то Россия будет вынуждена разворачивать базы в качестве передовых позиций обороны, причем делать это как можно дальше от собственных границ, чтобы, как говорят военные, встречать противника на дальних подступах.

 

Автор: «Армейский стандарт»