Российская летописная историография «Ледового побоища»

 

«Ледовое побоище» уже одним своим названием – «побоище» стало одним из важных, причем не просто важных, а очень важных фактов нашей отечественной истории. Безусловно, что популярности и пафосности этому событию (это несомненно!) добавил и снятый в 1938 году фильм Сергея Эйзенштейна. Но знают о нем наши граждане главным образом только по школьным учебникам. Ну, те, кто получал высшее образование – по вузовским. Кто-то читал книгу А.В. Митяева «Ветры Куликова поля» и видел там цветную картинку. Но… настоящая история не здесь. Она сокрыта в текстах ПСРЛ – многотомной летописной истории России – истории славной, насыщенной событиями, но уж очень трудной для изучения. Почему? А вот почему: в свое время полное собрание сочинений Маркса, Энгельса, Ленина было в каждой библиотеке, но кто из вас, уважаемые посетители сайта ВО, видел ВСЕ ТОМА этого издания, держал их в руках и… читал? Отсюда, кстати, и весь этот бред, что они подделаны. При том объеме, что мы имеем, это было бы невозможно даже чисто физически, а уж о фантастической стоимости такой работы можно и не говорить. К тому же конъюнктура меняется. Что менять в летописи, что окажется завтра важнее того, что важно сегодня? Не угадать! Это вам не Оруэлл «1984»…

В нашей стране книги о «Ледовом побоище», в том числе и с интересными иллюстрациями, в частности, рисунками И. Дзыся издавались много раз. Но в данном случае есть смысл показать иллюстрации английского художника Ангуса МакБрайда к книге Medieval Russian Armies 1250 -1500 V.Shpakovsky & D.Nicolle/Oxford, Osprey, 2002. Это к тому, что у нас любят укорять западных авторов в каких-то там умалениях нашей истории. Но посмотрите на эти иллюстрации, по которым английские студенты вот уже 14 лет изучают этот период нашей военной истории. И где вы видите русских в грязных овчинах и онучах с кольями в руках? Между тем ни один рисунок в изданиях Оспрей не может быть помещен без детального доказательства каждой приводимой детали и ссылки на артефакты. Проще саму книгу написать, чем все это найти! Вот и здесь вы видите тяжеловооруженного всадника 1250 года из Западной Руси (слева), всадника юго-восточной Руси (в центре) и псковского боярина (справа). Конечно, 1250 год не 1242-ой, но разница невелика!

Впрочем, нам сейчас легче. Мы берем всего лишь одно событие и смотрим на то, как оно отразилось в текстах наших летописаний. Да, в них есть много разночтений, но ведь их писали живые люди. С другой стороны, понятно, что чем не ближе текст ко времени события, тем он должен быть достовернее, ибо может иметь в своей основе «показания самовидцев». В любом случае познакомиться с этими текстами в полном объеме будет интересно каждому. По крайней мере, не надо лазить по многочисленным томам (а их очень много!) и высматривать там скупые летописные строки. А заодно можно и сравнить, насколько, кто и как их цитирует!

Итак, давайте начнем с того, что обратим внимание на то, что, цитируя описание знаменитой битвы на Чудском озере, большинство историков предпочитало обращаться к 1-й Новгородской летописи. Это наиболее обстоятельный и компактный труд, но, кроме этого текста, цитируют и яркие отрывки из 1-й Софийской летописи, Воскресенской, Симеоновской и ряда других летописных текстов, а также «Жития Александра Невского», которые дополняют описание битвы яркими деталями. И, конечно, нужно заметить, что многие историки использовали эти источники некритически, а другие и вовсе домысливали материал. 

Например, историк А.И. Козаченко писал: «До нас дошло сказание "О велицем князе Александре". Автор этого сказания был современником Александра, знал его и был свидетелем его подвигов, был "самовидец возраста его"». И далее… «Летописец, со слов очевидца, пишет: "И бысть ту сеча зла и велика Нъмцемъ и Чюди, и трускъ от копей ломления и звукъ отъ мечного съчения, яко же морю померзшю двигнутися. И не бе видети леду: покрыло бо есть вес кровию"». 

Но все эти рассказы являются всего лишь литературным домыслом некоего монаха из Рождественского монастыря во Владимире, и написаны были уже в 80-е годы XIII в. Ну, а «Житие Александра Невского» (а отнюдь не сказание!) было написано в литературной манере традиционного описания битв того времени, а отнюдь не на свидетельствах очевидцев. Потому, что если мы поверим автору Жития, то окажется, что этот «самовидец» не только мог слышать речи воинов Александра и его молитву, вознесенную им на поле брани, но и… реально видеть «полк божий на вездусе», что пришел на помощь князю, то есть нам тогда надо будет признать достоверность «чудес».

Миниатюра из «Жития Александра Невского», входящего в Лицевой летописный свод (XVI век). Невская битва. Войско Александра Невского сокрушает шведов, и ангелы ему помогают!

Известный историк, академик М.Н. Тихомиров, изучавший этот текст, обращает внимание, что его автор сравнивает князя Александра с известными ему историческими персонажами: что, мол, красив он был, как Иосиф Прекрасный, силой равен Самсону, в храбрости же сравним с императором Веспасианом, который разорил Иерусалим, а глас его был «яко труба в народе». Отсюда некоторые историки весьма наивно изображали Александра человеком огромного роста, с голосом, подобным трубе. И по-человечески это понятно, но только это все-таки литература, а не история.

Историк советского времени В.Т. Пашуто писал: «Не удалось крестоносным грабителям "укорить Словеньский язык ниже себе"», и ссылается на 1-ую Новгородскую летопись младшего извода. Но... не указывает, что слова эти взяты не из текста летописи, а опять же из текста «Жития Александра Невского». Военный советский историк Л.А. Строков пишет: «Наш летописец сообщает: "Они же гордии, совокупишася и реша: Пойдем, победим великого князя Александра и имем его руками"», и тоже ссылается па тексты 1-ой Софийской летописи, но не указывает при этом, что эти слова взяты опять же не из летосного текста, а опять-таки из «Жития Александра Невского», и не замечает, что и в 1-ой Софийской летописи они переданы с искажением: вместо «инии же городи» — «они же гордии». Так вот, с годами набралось неточностей «вагон и маленькая тележка» и росли они словно снежный ком.

Особенно потрудился над описанием «Ледового побоища» историк Е.А. Разин. «Судя по летописным миниатюрам, боевой порядок был обращен тылом к обрывистому крутому берегу озера, а лучшая дружина Александра укрылась в засаде за одним из флангов». При этом он опирался вроде бы на миниатюры Лаптевского тома Лицевого летописного свода, относящегося к третьей четверти XVI в. Но по этим миниатюрам нельзя судить ни о построение войск, ни о наличии засадного полка, поскольку сами средневековые миниатюры очень условны, и у них своя «книжная жизнь». Так, текст Никоновской летописи под миниатюрой, написанный на л. 937 об. звучит так: «И, укрепився силою крестною, ополчивси пойде на них, наступиша же озеро Чюдское. Бысть же обоих множьство велми. Отець же его великий князь Ярослав Всеволодич прислал бе ему на помочь брата его меншаго князя Андреа со множеством вои своих. Тако бо бяше у великаго...».

А что мы видим на миниатюре? В верхнем правом углу князя Ярослава, что отправляет князя Андрея с войском помочь князю Александру, в верхнем левом углу – князя Андрея и его воинов, а в центре уже саму битву. И нет там, на миниатюре, никакого засадного полка. Во всяком случае, мы не видим.

Многие историки обращаются к текстам 1-ой Новгородской, 1-ой Псковской, Воскресенской, Львовской и Никоновской летописей, но не выясняют, каким образом их тексты соотносятся между собой и текстом «Жития…». Между тем все письменные источники XIII в. о Ледовом побоище следует разделить на несколько источниковых групп: I – написанные в Новгороде, которые нашли свое отражение в 1-ой Новгородской летописи старшего извода; II – псковские, отраженные в Суздальской летописи; III — ростовские; IV – суздальские, отраженные в Лаврентьевской летописи; V – ранние владимирские, – «Житие Александра Невского» в первой редакции. Шестая группа – это, соответственно, владимирские поздние известия из «Владимирского летописца» XVI в. Все первые группы, относящиеся к XIII в., возникали друг от друга независимо, ну а событие описывали одно – известную нам битву в начале апреля 1242 г.

А вот это ее описание из 1-ой Новгородской летописи старшего извода.

«В лето 6750. Пойде князь Олександръ с Новгородци и с братом Андреемъ и с Низовци на Чюдьскую землю на Немци и зая вси пути и до Пльскова. И изгони князь Пльсковъ, изъима Немци и Чюдъ, и, сковавъ, поточи в Новъгород, а сам пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ всь в зажития, а Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгоне, и усретоша я Немцн и Чюдь у моста, и бншася ту. И убиша ту Домаша, брата посаднича, мужа честна, и инехъ с нимъ избиша, а инехъ руками изъимаша, а инии к князю прибегоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по нихъ. Узревъ же князь Олександръ и Новгородцп, поставиша полкъ на Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронья камени. И наехашa на полкъ Немци и Чюдь, и прошибошася свиньею сквозе полкъ. И бысть сеча ту велика Немцемь и Чюди. Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, еюже ради Новгородци кровь свою прольяша, техъ святыхъ великыми молитвами пособи богъ князю Александру. А Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьскаго берега. И паде Чюди бещнсла, а Немецъ 400, а 50 руками яша и нрнведоша в Новъгородъ. А бишася месяца априля въ 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, и суботу». То есть самая первая летопись дает нам цифру павших немцев в 400 человек. То, что это новгородский текст, несомненно. В нем ссылка на помощь св. Софии и св. Бориса и Глеба. В псковских летописях ссылаются на помощь св. Троицы.

Из псковских летописей можно узнать следующее: в 1242 г. князь Александр сначала освободил от немцев город Псков, потом сражался с немецкими рыцарями на льду с войском, состоявшим из новгородцев и псковичей; победил их и провел пленных рыцарей в Псков «босыми»; в Пскове по этому поводу была большая радость; а князь Александр обратился к псковичам с укором, призывал их не забывать того, что им было сделано для Пскова, и в будущем всегда с особым вниманием принимать князей его рода у себя в городе!

Не исключено, что псковскому летописцу было известно какое-то местное предание о какой-то речи, с которой князь Александр после битвы обратился к псковичам. Но точного ее содержания мы не знаем. Летописец его тоже не знал, и ему пришлось прибегнуть к собственной фантазии. И он призывает псковичей быть благодарными князю Александру и добром принимать князей из его рода. Но это опять же вторая половина XIII в. и, значит, наиболее ранние тексты, которыми мы располагаем, именно этого времени, а все остальные – более поздние!

Ростовские летописные свидетельства о битве на Чудском озере из Академического списка Суздальской летописи очень лаконичны: «В лето 6750. Ходи Александръ Ярославичъ с Новъгородци на Немци и бися с ними на Чюдьскомъ озере, у Воронна каменн, и победи Алексаидръ и гони по леду 7 верст, секучи их». 

Интересен рассказ о Ледовом побоище, что находится в Лаврентьевской летописи, которая была составлена монахом Лаврентием в 1377 г. «В лето 6750. Великый князь Ярославъ посла сына своего Андреа в Новъгородъ Великый, в помочь Олександрови на Немци, и победиша я за Плесковом на озере, и полонъ многъ плениша, и возвратися Андрей к отцю своему с честью».

Историк М.Н. Тихомиров пишет, что это суздальская версия битвы на Чудском озере. Там ни слова нет о новгородцах, главный герой Александр, но при этом вся честь победы приписана князю Андрею, хотя новгородские летописи о нем молчат. 

Рассказ о Ледовом побоище также отражен в «Житии Александра Невского» первой редакции, составленной в Рождественском монастыре во Владимире в 80-е годы XIII в. современником князя, — монахом Рождественского монастыря в городе Владимире. Начало текста ничего нового не сообщает. Интересно вот это: «И возвратися князь Олсксандр с победою славною. И бяше множество много полоненых в полку его, и ведяхуть я босы подле копий, иже именують себе божий ритори». То есть пленные рыцари шли босыми, но вот цифры, сколько их было, не приводится.

Таким образом, если вычесть из самых древних текстов все «божественное» и «чудесное», а также назидательное и «местное», то получится следующий объем достоверной информации:

1.Имел место поход князя Александра в третий год после Невской битвы, а именно зимой – 1242 г.; при этом Псков от немцев был освобожден, а военные действия перенесены на территорию противника. 

2.Имел место военный союз против Руси, и что его войска выступили против русских сообща;

3.Противник был замечен русской стражей, а разведка войска князя Александра была разбита немцами;

4.Князь Александр отступил, в результате чего немцы, так или иначе, оказались поблизости от Чудского озера, а, учитывая текст «Ливонской рифмованной хроники», что убитые падали в траву (какая же может быть трава в апреле?), то есть имелся ввиду сухой тростник, сохранившийся по краю озера с лета, сама битва была и на берегу, и на льду. Или началась на льду, продолжилась на берегу и на льду же и закончилась бегством немцев.

5.Князь Ярослав оказал помощь князю Александру, прислав ему сына своего князя Андрея вместе с дружиной;

6.Битва имела место в субботу утром, на восходе солнца;

7.Сражение завершилось победой русского оружия, причем победители еще и преследовали спасавшегося бегством противника;

8.Многие вражеские воины были взяты в плен;

9.Победители провели пленных рыцарей босыми подле своих коней, то есть по канонам рыцарской чести их опозорили;

10.Псковичи торжественно приняли князя Александра в Пскове.

Теперь обратимся к летописям Новгородско-софийского свода 30-х годов XV в. и, в частности, 1-ой Новгородской летописи младшего извода (вторая редакция «Жития Александра Невского»). Вторая редакция «Жития Александра Невского» существует в трех документах: в 1-ой Новгородской летописи младшего извода (первый вид), в 1-ой Софийской летописи (второй вид) и Лихачевском сборнике конца XV в. (третий вид). Вот текст из Новгородской 1-й летописи младшего извода по Комиссионному списку:

«В лето 6750. Пойде князь Александръ с Новгородци и с братом Андреем и с Низовци на Чюдскуго землю на Немци, в зиме, в силе велнце, да не похвалятся, ркуще: "Укоримъ Словеньскый язык ниже себе". Уже бо бяше Пьсковъ взят, и тиюне их посажене. И князь Александр зая вси пути до Плескова. И изгони князь Пьсковъ, и изима Немци и Чюдь, и, сковавъ, поточи в Новъгород, а сам пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ все в зажитья, а Домашь Твердиславич и Кербетъ быша в розгоне. И убиша ту Домаша, брата посадница, мужа честна, и иных с нимъ избиша, а иных руками изимаша, а инеи к князю прибегоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по нех. Узревь же князь Александръ и Новгородци, поставиша полкъ на Чюдьском озере, на Узмене, у Воронья камени. И наступиша озеро Чюдское, бяше бо обоих множество много. Бяше бо ув Олександра князя множество храбрых, яко же древле у Давыда цесаря силни, крепци. Тако же мужи Александрови исполнишася духа ратна, и бяху бо сердца им акы лвом, и ркоша: "О княже нашь честный и драгый! Ныне приспе время положити главы своя за тя". Князь же Александр, въздевъ руце на небо, и рече: "Суди, боже, и расуди прю мою от языка велеречьна. Помозн ми, господи, яко же древле Моисиеви на Амалика и прадеду моему Ярославу на оканьнаго Спятополка".

Бе бо тогда день суботный, въсходящю солнцю, и наихаша полк Немции и Чюдь, и прошибошася свиньею сквозе полкъ. И бысть ту сеча велика Немцом и Чюде, трускъ от копий ломлениа и звукъ от мечнаго сечениа, яко и морю померзъшю двигнутися.

И не бе видети леду: покрыло всю кровию. Се же слышах от самовидца, и рече ми, яко видех полкъ божии и на въздусе, пришедший на помощь Александрове. И победи я помощью божиею и святой Софеи и святую мученику Бориса и Глеба, ею же ради древле крови прольяша. И Немци ту падоша, а Чюдь даша плещи и, гонящися, биле на 7 веръст по леду до Соболичькаго берега. И паде Чюди бещисла, и Немец 500, а иных 50 руками яша и приведоша в Новъгород. А бися априля въ 5, на намять святого мученика Феодула, на похвалу святыя Богородица, в суботу. Зде же прослави богъ Александра пред всеми полкы, яко Исуса Навгина у Ерихона. Они же рекли: "Имемъ Александра руками", и сих дасть ему богъ в руце его. И не обретеся противникъ ему во брани никогда же.

Възвративъ же ся Александръ съ славною победою, бяше бо полона множество в полку его, и ведяху их подле конь, иже именуються божии рыторе.

Яко приближися князь Александръ къ граду Пьскову, и стретоша его многъ народ, а игумены и попове в ризах такоже cpетоша съ кресты и пред градом, поюще славу господню князю Александру: "Пособивый господи кроткому Давыду победнти иноплеменникы и верному князю нашему оружьемъ крестънымъ свободити град Пьсковъ от иноязычных рукою Александровою".

О невегласии пьсковици! Аще се забудете до правнучатъ Александровъ, уподобитеся Жидомъ, их же препита господь в пустыни крастели печены. И сии всех забыша бога своего, изведшаго из работы египетскыя.

И нача слыти имя Александрове по всем странам, и до моря Хупожьскаго, и до гор Аравитьскыхъ, и обону страну моря Варяжьскаго, и до самого Рима».

Тут мы видим изменения: количество убитых немцев «500» вместо ранней цифры «400», а «на память святаго мученика Клавдия» - «на память святаго мученика Феодула». Затем в XV в. в Новгородской 4-й и 5-й летописях, в летописи Авраамки, Рогожском летописце и в полном виде в Софийской летописи появился ряд новых подробностей: в плен взято «50 нарочитых воевод... а иных вода потопи, а инии зле язвени отбегоша». Затем в 1-ой Софийской летописи вместо «на память святаго мученика Феодула» восстановили «на память святаго мученика Клавдия» - разобрались!

В 1-ой Софийской также сказано, что немецкий «местерь» (очевидно, гроссмейстер Ливонского ордена) «съ всеми бискупы (епископами, конечно) своимн и съ всемъ множеством языка ихъ» вышел против князя Александра, «с помочью королевою», но какой это был король, равно как и источник этого известия, неизвестны. 

Таким образом, изучение дошедших до нас довольно многочисленных летописных источников позволяет нам сделать ряд выводов. Первый: в самых ранних нет упоминания об утоплении рыцарей в озере. Второй: число убитых постепенно выросло с 400 до 500, но цифра количества пленных осталась неизменной. Третий: первоначально не говорилось о значении и славе битвы и князя, но потом в летописях это появилось, что, кстати, неудивительно, так как «большое видится в отдалении». Далее, многие историки до сих пор путают собственно летописные тексты и текст «Жития…» - то есть ссылаются на литературный источник как на текст летописи. И хотя тексты изданных томов Полного собрания русских летописей сегодня доступны, отдельные авторы продолжают ссылаться на переписанные тексты школьных учебников, в которых «закованные в латы рыцари» до сих пор тонут во льдах, хотя ни один летописный текст XIII века этого не подтверждает.

Обращение к текстам летописей показывает, что в 1234 году князь Ярослав Всеволодович предпринял поход против рыцарей-меченосцев. Имела место битва на реке Омовже (или Эмбахе). И вот, что там было: «Иде князь Ярослав на Немци под Юрьев, и ста не дошед города… князь Ярослав биша их… на реце на Омовыже Немци обломишася, истопе их много» (ПСРЛ, IV, 30, 178). То есть это там, на реке Омовже рыцари вышли на лед, провалились и утонули! Наверное, это было впечатляющим зрелищем, иначе в летопись сообщение об этом бы не попало! Летописцем упоминается, что «лучьших Нѣмцовъ нѣколико и низовець (то есть и воинов из Владимиро-Суздальского княжества тоже) нѣколико» - то есть потонули и те, и другие, включая «лучших немцев». По сообщениям летописи, «поклонишася Нѣмци князю, Ярославъ же взя с ними миръ на всеи правдѣ своеи». В 1336 году была битва при Сауле, в которой против меченосцев сражались земгалы и жемайты, а вместе с ними отряд из двухсот псковичей и новгородские воины. В ней крестоносцы также потерпели жестокое поражение, причем в битве погибли не только сам великий магистр ордена Фольквин фон Наумбург, но и 48 рыцарей Ордена меченосцев, многие из союзников Ордена, но и практически все (180 из 200) воины, что пришли из Пскова. Кстати, эти данные весьма показательны именно с точки зрения количества сражавшихся. Сам этот орден после этого поражения вынужден был в следующем году слиться с Тевтонским, то есть силы его были этой битвой подорваны очень серьезно. 

Так что битв на границе рыцарских орденов и Руси было много. Но, безусловно, образ князя Александра, отраженный и многими летописями, и художественным «Житием…» приобрел эпическую форму и соответствующее отражение в истории уже в наши дни. Ну и, конечно, нужно отметить, что обсуждать серьезные вопросы историографического и исторического плана следует, прежде всего, профессиональным историкам, знающим предмет обсуждения отнюдь не по дешевым картинкам из «Книги будущих командиров» и школьным учебникам для четвертого класса, а по первоисточникам и серьезным научным исследованиям различных авторов за многие годы.

Автор Вячеслав Шпаковский