Юань отправляется в «грязное плавание»

 

МВФ советует Пекину перейти к плавающему валютному курсу

Китай уже через два-три года может полностью перейти к плавающему курсу юаня. Но для этого необходимо сохранить нынешний курс на проведение валютной реформы. Об этом 15 августа заявил глава миссии Международного валютного фонда (МВФ) в Китае Маркус Родлауэр.

По словам Родлауэра, МВФ пока сохраняет свой апрельский прогноз роста ВВП Поднебесной — 6,8% в 2015 году и 6,3% в 2016-м. «Если же Китай откажется от курса на реформы, то будет вынужден мириться с замедлением роста экономики на уровне порядка 5% ВВП до 2020 года», — говорится в аналитическом докладе миссии фонда в КНР.

Переход к плавающему курсу означает, что курс юаня по отношению к американскому доллару будет устанавливаться исключительно в соответствии с движениями валютного рынка.

Напомним: де-факто валютная реформа в Поднебесной стартовала 11 августа. До этой даты Народный банк Китая определял курс юаня вне зависимости от рыночных трендов, причем колебания в ходе торгов в любую сторону не могли превышать 2%. Но 11 августа курс юаня к доллару был снижен на 1,9%, 12 августа — еще на 1,62%, а 13-го — еще на 1,1%.

По мнению Родлауэра, «трехступенчатая» девальвация — только начало процесса обесценивания юаня. Как пояснил глава миссии МВФ в Китае, в последний год курс юаня к доллару вырос на 15%. Это значит, что пока действия Народного банка лишь незначительно скорректировали курс в сторону понижения — всего-навсего на 3%.

Но с точки зрения Пекина, на фоне проблем и нарастающего торможения в экономике, девальвация юаня выглядит едва ли не панацеей. Подешевевшая национальная валюта автоматически будет способствовать росту объемов китайского экспорта, который в июле рухнул в целом на 8%, а в страны ЕС — вообще на 12%.

Вместе с тем, у девальвации имеется оборотная сторона — понижение покупательной способности населения. Кроме того, слабеющий юань, с точки зрения международных инвесторов, снижает привлекательность китайского рынка. В связи с этим КНР вполне может столкнуться с явлением, хорошо известным в России — бегством капитала из страны.

Для России девальвация юаня — не слишком хорошая новость. Последовательное обесценивание китайской валюты, как минимум, не улучшает наши торговые позиция в отношении Поднебесной.

Проблема заключается в том, что РФ потеряла с начала 2015 года примерно треть товарооборота в связи с резким падением цен на нефть, последующим торможением китайской экономики и снижением мирового спроса на сырую нефть. Как следствие, сегодня у нас торговый баланс с Китаем отрицательный — мы продаем в Поднебесную товаров на меньшую сумму, чем Китай поставляет нам.

Что на деле стоит за китайской валютной реформой, как она повлияет на экономику РФ?

— Переход к плавающему юаню имеет две стороны — экономическую и политическую, — отмечает заведующий отделением востоковедения Высшей школы экономики Алексей Маслов. — С точки зрения экономики, такой переход означает, что китайская валюта будет резко девальвирована. При этом дешевый юань, действительно, сможет простимулировать экономику Китая.

Но есть и другая сторона — политическая. Именно из-за политической составляющей КНР ни через два года, ни через три не перейдет к свободному рынку, в основе которого как раз и лежит плавающий курс национальной валюты.

Напомню: Китай за последние 30 лет никогда не позволял юаню находиться в свободном плавании. И вовсе не потому, что государственное регулирование — какая-то ошибка Пекина, или следствие того, что КНР еще не успел перейти на плавающий юань. Регулирование — основа китайского политико-экономического курса и альтернатива западной рыночной модели экономики.

И эти позиции Пекину сдавать не с руки. Если мы посмотрим на мировую тенденцию, присутствие государства в сфере валютного регулирования увеличивается повсеместно. Понятно, что страны, которые уже отправили свои валюты в свободное плавание, отыграть назад в этом вопросе не могут. Между тем, сегодня очевидно: именно регулируемый курс национальной валюты дает немало выгод. Государство при таком подходе является крупнейшей корпорацией, и может эффективно бороться за свое место на мировом рынке. Китай — пример эффективности такого подхода.

По сути, МВФ предлагает Пекину реструктуризировать всю систему управления Китаем ради перехода на западные стандарты в экономике. Но китайские власти на это, разумеется, не пойдут.

Скорее всего, Народный банк будет постепенно расширять коридор колебаний юаня, и попутно его девальвировать. В результате, будет найдено оптимальное курсовое значение, которое позволит юаню на торгах и не рухнуть, и не взлететь.

«СП»: — России выгоден плавающий юань?

— Для нас, на мой взгляд, регулируемый юань гораздо более интересен. Он более предсказуем, поскольку его колебания в известной мере повторяют колебания доллара. Именно это обстоятельство делает регулируемый юань для Азии индикативной валютой — валютой, на которую можно ориентироваться.

Да, для нас сейчас курс юаня не очень выгоден — с понижением китайской валюты усилилось давление на рубль, и без того ослабевший. С другой стороны, при нынешнем — регулируемом — юане мы по-прежнему находимся в предсказуемом экономическом пространстве. И можем, например, рассчитывать объемы российско-китайской торговли на несколько лет вперед, не привязываясь к доллару. Такая предсказуемость в экономике крайне важна.

Если же юань станет плавающим, это не просто осложнит наши торговые отношения с Китаем, но и, возможно, приведет к сокращению их объемов…

— У Пекина для девальвации юаня имеется несколько мотивов, которые сошлись во времени, — считает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Это, прежде всего, серьезное падение китайского экспорта и усиливающиеся торможение экономики. Но есть и политическая причина. Пекин объявил, что рост ВВП в 2015 году составит 7%. Между тем, если нынешняя ситуация не улучшится, прирост будет чуть больше 6%. Для китайского руководства это означает потерю лица.

В такой ситуации девальвация выглядит как едва ли не единственный способ поддержки национальной экономики. Причем, поначалу — 11 августа — Народный банк Китая уверял, что девальвация будет разовой и составит 1,9%. На деле девальвация происходила и в два последующих дня, и суммарно составила 4,62%. А в понедельник, 17 августа, вниз закономерно пошел фондовый рынок Шанхая.

Но для валютной реформы имеется и более важный, стратегический мотив: политика, при которой Народный банк устанавливал курс юаня достаточно произвольно, становится несовместимой с заявленным Пекином курсом на либерализацию рынков и финансовой системы. Кроме того, эта политика противоречит стратегическому замыслу Китая — сделать юань через 7−10 лет мировой резервной валютой.

Напомню, что буквально по всем прогнозам, к 2050 году в лидерах будут три экономики: Китай, Индия, США. Предполагается, что «большая тройка» существенно оторвется от остальных, и будет доминировать к концу первой половины текущего века в мировой экономике.

Пекину, чтобы войти в «тройку», позарез нужен статус юаня как резервной валюты.

«СП»: — Как сделать юань резервной валютой?

— Прийти к этому можно только через интернационализацию китайской валюты — через более широкое использование юаня в международных расчетах. И, надо сказать, определенные подвижки в этом направлении есть. С начала 2015 года только европейские банки разместили в облигациях, номинированных в юанях, сумму, эквивалентную 2,7 млрд долларов. В результате Китай стал усиленно добиваться от МВФ включения юаня в корзину валют с так называемыми специальными правами заимствования SDR (Special Drawing Rights). Это означало бы серьезный шаг на пути превращения юаня в полноценную резервную валюту.

Напомню: все центральные банки мира именно в SDR хранят часть своих золотовалютных резервов. Более того, все страны-члены МВФ имеют квоту в SDR, которая определяет, в частности, возможный объем получения кредитов в экстренных случаях, а также квоту при голосовании по ряду принципиальных вопросов.

На сегодня в SDR входят: американский доллар, евро, британский фунт, японская йена. Если бы в «корзину» вошел еще и юань, мировые банки получили бы сигнал, что энную часть золотовалютных резервов можно хранить в китайских юанях. И это придало бы совершенно иное качественное измерение китайской национальной валюте.

Но МВФ, посмотрев, что творилось на фондовых рынках Китая в июне-июле этого года, на ситуацию с общим внешним долгом КНР, который приближается к трем ВВП страны, принял решение отложить включение юаня в SDR — до, как минимум, сентября 2016 года.

Девальвацией Народный банк продемонстрировал, что Китай отходит от годами сложившихся правил валютной политики в сторону плавающего курса. В теории, то, что делает Народный банк, похоже на так называемое «грязное плавание». «Грязное», потому что до сих пор неясно, насколько будет расширен коридор колебания юаня, и как все-таки будет определяться его курс.

«СП»: — Пекин может пройти путь к «резервному» юаню за три года?

— Естественно, приближение юаня к рыночному статусу займет некоторое время. Китайским денежным властям нужно еще многому научиться в области валютной политики, чтобы страховать риски возможных колебаний курса. Требуется, кроме того, решить проблему «двух юаней». Сейчас как бы отдельно существует «материковый» юань для внутреннего оборота, и юань для внешних расчетов, который идет через Гонконг. Формально курс этих юаней должен быть одним и тем же. Но фактически, в течение одной торговой сессии, курсы «двух юаней» разные, что создает дополнительные возможности для валютных спекуляций, и может привести к тому, что размах спекулятивных колебаний будет зашкаливать.

Так или иначе, Китай становится понятнее для фондовых рынков и комфортнее для будущих инвесторов. Но, с другой стороны, надо понимать: бремя резервной валюты — это очень тяжелое бремя. И оно абсолютно несовместимо с той финансовой системой, которая имеется у Китая сегодня.

Да, возможно через два-три года курс юаня станет плавающим. Но дальше Китай неизбежно ждет серьезное структурное реформирование и модернизация финансовой системы. Оно будет включать в себя и снижение долговой нагрузки, и снижение доли так называемого «теневого банкинга» — небанковских финансовых посредников, деятельность которых во многом и привела к нынешним китайским потрясениям. Справится ли Поднебесная с этими задачами — вопрос по-прежнему открытый…

 

---