Газовая мышеловка Кремля: Европа попалась!

 
Какие выгоды Россия может получить из провальной энергетической политики ЕС?

Москва хочет добиться от Евросоюза изменений правил игры на газовом рынке и извлечь выгоду в условиях резкого подорожания топлива, пишет Bloomberg со ссылкой на два осведомленных источника.

Издание утверждает, что Кремль хочет решить два вопроса: возврат к долгосрочным газовым контрактам вместо спотовых закупок и ускорение сертификации газопровода «Северный поток-2» для скорейшего запуска. При этом отмечается, что, несмотря на энергетический кризис в Европе, Кремль не питает иллюзий по поводу уступок со стороны ЕС.

Серьезно? На этом фоне Европа обвиняет нас в отсутствии доппоставок газа. Чего ждем? Может, как раз решения указанных задач? И зачем нам уход от спотовых привязок?

— Спотовые торги это по сути механизм заключения краткосрочных сделок с поставкой, как правило, на день вперёд, — поясняет заместитель директора Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач.

— Перешли в Европе на эту систему, так как считали, что смогут контролировать цену и сталкивать поставщиков между собой. Это тактика хороша, когда много лишнего газа и проблемы со спросом. И то только при наличии корпуса обязательств по поставкам газа в рамках долгосрочных договоров.

«СП»: — Россия хочет вернуться к долгосрочным контрактам?

— Россия не собирается возвращаться к долгосрочным контрактам, потому что никуда от них не уходила. От них ушли европейцы на своем внутреннем рынке, хотя и предупреждали, что это опрометчивое решение. Кроме того, они пытались подорвать систему долгосрочных контрактов на поставку газа из вне, но тут совместными усилиями Газпрома и его европейских партнеров удалось убедить и национальные правительства, и даже чиновников ЕК, что это будет катастрофой с точки зрения безопасности энергоснабжения. Сейчас без этой контрактной системы европейским потребителям пришлось бы очень туго.

«СП»: — Стоит ли ждать новых долгосрочных контрактов теперь?

— Новые длинные контракты постепенно заключаются. Но недостаточными темпами для стабилизации ситуации на рынке.

«СП»: — А как насчет ускоренной сертификации «СП-2»? Она тоже очень нужна Москве?

— На мой взгляд, она была бы в интересах, прежде всего, европейских потребителей. Но честно говоря, мы сейчас с этим вообще не торопимся. Мяч на стороне европейских регуляторов и политиков. Пусть сами решают, как выпутаться из этой ситуации, когда придумали довольно абсурдные правила для газопровода, который приходит на рынок извне, чтобы получить дополнительный рычаг давления на Россию после завершения строительства, а теперь сами не знают, как быть.

«СП»: — Она возможна? Там немцы никак с коалицией определиться не могут…

— Возможна, если будет принято соответствующие решение. Транзитный период в Германии с одной стороны затрудняет его, а с другой открывает и некоторые возможности.

«СП»: — Европа обвиняет нас в отсутствии доппоставок… Может, специально ждем, когда будут выполнены эти два условия?

— Обвинения со стороны некоторых европейских чиновников и политиков — детский сад. Для доппоставок нужны дополнительные контракты. И желательно для покупателей договариваться о них заранее, а не в пожарном режиме. Просто потому что газовый бизнес не терпит суеты. Газа у нас много, но это не бездонная бочка. И именно поэтому нужно выстраивать поддерживать долгосрочные партнерства, чтобы обеспечить необходимые и своевременные инвестиции.

— Было бы странно, если в нынешней ситуации на энергетическом рынке Россия не извлекла выгоды, — считает руководитель экспертного совета Фонда стратегического развития Игорь Шатров.

— Другой вопрос, что не Россия спровоцировала этот кризис. Россия не снижала поставки газа в Европу, не создавала искусственный дефицит «голубого топлива», не меняла цену контрактов. Россия вообще ничего не предпринимала на этот счет. Европейцы сами загнали себя в тупик, перейдя от долгосрочных контрактов к биржевой цене на газ. А вся выгода России лежит за пределами ранее заключенных договоров. Кризис никак не повлиял на отношения с теми странами, контракты с которыми действуют уже давно. Газ им поставляется по прежней цене, не взирая на шторм на рынке.

«СП»: — Возможен ли возврат к долгосрочным газовым контрактам? Зачем вообще Европе была нужна привязка к спотовым биржам, и поняла ли она свою ошибку?

— От контрактов никто не отказывался. Но вот что должно быть ориентиром для цен в этих контрактах? Некоторое время назад европейцы считали, что именно спотовые цены. Вообще биржевая торговля появилась как форма балансировки запасов газа в подземных хранилищах газа (ПХГ).

Точно рассчитать объем, который будет использован в течение календарного года, не просто. Всё зависит от погоды, а зима может оказаться как холоднее, так и теплее среднегодовых показателей. Появился соблазн торговать излишками. Продавать излишки стали по ценам ниже, чем в долгосрочных контрактах, лишь бы не платить за хранение. Больше ошибок в расчетах — оживленнее спекуляции.

Рост объема спотового рынка становился все более спекулятивным: уже давно торгуют не физическим, а «бумажным» газом, объемы которого во много раз выше. Это обычные биржевые спекуляции. Кардинальный перелом в ценообразовании газа произошел в 2009—2010 гг. Тогда объемы торгов на спотовых площадках росли высокими темпами.

Причиной тому экономический кризис. На рынке возник избыток предложения. И после этого «Газпрому» ЕС стал навязывать спотовые цены в качестве ориентира. Сейчас в Европе сложилась ситуация с точностью до наоборот: рост производства, пустые ПХГ, ожидание холодной зимы.

«СП»: — А как насчет ускорения сертификации СП-2? Это возможно?

— Процесс идет своим чередом и, как мне кажется, уже не зависит от состава немецкого правительства. Ожидается, что до конца года все процедуры будут пройдены.

«СП»: — Несмотря на энергетический кризис в Европе, Кремль не питает иллюзий по поводу уступок со стороны ЕС, рассказал агентству чиновник, близкий к главе государства. А это уступки для ЕС? Какие ещё тут возможны компромиссы?

— Это пример политической риторики, которая не отражает реальное положение дел, реальные отношения между странами. Обвинения России — это одно, а закупки газа у России — это другое. Европейские политики прекрасно понимают, что сами облажались, но своим избирателям должны показать, что стоят на защите их интересов и противостоят «злобной России». Ну а брюссельским чиновникам и вовсе на мнение избирателей наплевать. Они от них не зависят, являясь авангардом транснационального капитала, для которого успехи «Газпрома» на европейском рынке — кость в горле.

— Все эти обвинения звучат так, будто критикам из Европы и Штатов перестал нравиться капитализм, — считает заместитель гендиректора Института национальной энергетики Александр Фролов.

— Ситуация выглядит слегка абсурдно: растут цены на некий товар, производители этого товара зарабатывают больше денег, но только одного из них пытаются усовестить. Дело ведь не в желании извлечь выгоду из сложившейся ситуации, дело в том, что российские поставщики энергоресурсов не могут не извлекать выгоду из сложившейся ситуации.

Честно говоря, изложение статьи в Bloomberg выглядит немного безумно. Если в оригинале так же, то надо провести маленький ликбез. Спотовая торговля — это вид биржевой торговли, при которой покупатель становится собственником товара в момент заключения сделки. По мнению еврочиновников, спот обеспечивает самый честный и справедливый вид ценообразования.

В конце 2000-х годов ЕС стал требовать от поставщиков газа перейти на спотовые механизмы ценообразования. То есть вы можете заключить долгосрочный контракт, но цена на голубое топливо должна формироваться с учётом спотовых котировок. Так Европа старалась защититься от монополизации своего рынка и создать такие правила игры, при которых поставщикам газа было бы удобно друг с другом конкурировать.

«Газпром» давно использует спотовую индексацию в своих долгосрочных контрактах с европейскими компаниями. А долгосрочные газовые контракты действуют и сегодня. Просто в формуле цены, которая прописывается в этих контрактах, прописан механизм учёта биржевых котировок на газ. А как насчет ускорения сертификации СП-2? Это возможно? Она вообще возможна до тех пор, пока немцы не сформировали коалицию, пока непонятна линия нового правительства?

Что касается сертификации — это чисто бюрократическая процедура, которая не зависит от грядущего состава коалиции. На самом деле значение «СП-2» в рамках текущего энергетического кризиса сильно переоценено. И если со стороны Европы пристальное внимание к «СП-2» — это способ отвести внимание от реальных причин происходящего на энергетических рынках, то в России это внимания — это необдуманное движение в европейской информационной повестке.

«СП»: — Европа извлечёт уроки из нынешнего кризиса?

— Нет, не извлечёт. Причины кризиса носят внешний для Европы характер, но тяжесть его удара для ЕС — это следствие рядя решений в рамках энергетической политики, которые принимались еврочиновниками ещё в конце 2000-х годов.

Соответственно, для ЕС «извлечь уроки» означает перераспределить имеющиеся финансовые потоки и признать недальновидность руководства. Задам риторический вопрос: возможно ли такое, если всю вину можно спихнуть на Россию?

«СП»: — Россию обвиняют в отсутствии доппоставок. Путин же говорит, что мы готовы увеличить. Готовы ли? Чего ждем тогда?

— У Европы есть техническая возможность получать 220 млрд куб. м газа в сжиженном виде. Пусть походят по рынку, поищут эти объёмы. Я имею в виду, что Россия — не единственный поставщик голубого топлива. Более того, ЕС старался всеми силами снизить зависимость от российского газа.

Дополнительные поставки мы можем осуществлять только после того, как будет завершена закачка в российские подземные хранилища. У нас зимой бывает прохладно. Вдруг в Европе не знали. Но даже пока эта процедура не закончится (то есть до 1 ноября), «Газпром» будет выполнять свои контрактные обязательства. И, возможно, удовлетворять часть сверхконтрактных заявок. Есть ведь и другие поставщики, пусть у них попросят.

Источник

---