Аяс МОНГУШ: «Здравствуй, сынок»

. 

Такой рассказ о последних минутах жизни нашего любимого сына мы с мужем, Данилом Дадар-ооловичем, услышали от боевых друзей и командиров Аяса во время посещения части, в которой он служил. Эта часть входит в состав 106 гвардейской воздушно-десантной Краснознаменной Ордена Кутузова II cтепени дивизии. 
Расположена она в небольшом подмосковном городе Наро-Фоминске. Именно сюда мы приехали 1 августа 2004 года, накануне Дня воздушно-десантных войск, чтобы посмотреть на часть, где служил наш Аяс, встретиться с его боевыми друзьями, посидеть на его постели. Командование дивизии с большим вниманием и пониманием отнеслось к нашему визиту. Для нас провели небольшую экскурсию по части, показали памятник павшим гвардейцам-десантникам, где среди более пятидесяти имен и фамилий золотыми буквами написано имя нашего сына. 

В казарме, где во время службы жил Аяс, солдаты стоя приветствовали нас, мы даже растерялись, не знали, как нам ответить. Кровать сына по-прежнему находится в казарме, как и кровать еще одного десантника – Владислава Панова, Героя России, тоже погибшего при исполнении служебных обязанностей. Над изголовьем каждой кровати – мемориальная табличка с именем и фотографией. При виде этого мемориального уголка мы с мужем не смогли сдержать слез. Вот и встретились, сынок! 

Сейчас в этой казарме живут совсем молодые – восемнадцатилетние парнишки, призванные в армию со всех уголков страны. Спрашиваю, не страшно ли им спать в одной комнате с «этими койками». Улыбаются: «Нет, не страшно». 

Признались, что до службы в армии даже не знали, что есть такая республика – Тыва. 

Только здесь, в части, из рассказов офицеров узнали об отличных стрелках, крепких, выносливых парнях, лучших снайперах дивизии, приезжающих служить из далекой Тувы. 

Солдаты просят: «Расскажите о вашем сыне». Начинаю говорить и … вижу маленького Аяса, бегущего мне навстречу: «Смотри, мама, я – солдат». В детстве он, как и многие мальчишки, мечтал стать военным. Собрал целую игрушечную «армию». Бабушка, по требованию любимого внука, нашивала на все его рубашки, кофты, шапки различные звездочки, которые приносили в дом друзья семьи, соседи, знавшие об увлечении нашего сына. Аяс частенько надевал свою «военную форму» и с гордостью всем говорил: «Смотрите, я – солдат».

Он полностью оправдывал свое имя, которое в переводе с родного тувинского языка означает «ясный, солнечный». Для нас, родителей, он был нежным и любящим сыном, для сестренки – хорошим другом, для своих друзей – верным товарищем, которого искренне любили и уважали , с чьим мнением всегда считались. У Аяса было обостренное чувство справедливости и какое-то врожденное благородство. Он мог отдать последние деньги другу, чтобы тот отвез свою девушку на такси, а сам возвращался домой пешком через весь город. Однажды целую неделю появлялся в школе с синяками, полученными во время драки на дискотеке, когда один встал на защиту щупленького мальчугана, избиваемого толпой подростков. 

Мы всегда удивлялись, с какой настойчивостью сын шел к поставленной цели. Решил, например, во что бы то ни стало догнать по росту и по комплекции своих рослых друзей. Для этого ему нужно было подрасти сантиметров на двадцать и поработать над фигурой. Он прочитал целую кучу литературы по правильному питанию и бодибилдингу, установил дома турник, записался в секцию кикбоксинга и все свободное время проводил в спортзале. И добился-таки своего – к окончанию школы стал одним из самых высоких и сильных учеников не только своей седьмой школы, но и всего города. При этом Аяс был очень любознательным и начитанным, с ним можно было поговорить практически на любую тему. 

А детское увлечение военной службой с возрастом только окрепло. После школы Аяс решил поступать в военный вуз. Все данные для этого у него были: он был хорошим спортсменом, в отличной физической форме, имел на руках аттестат с хорошими оценками и обладал необходимыми знаниями. Но накануне отъезда в Москву, для сдачи вступительных экзаменов, сын неожиданно серьезно заболел. Время было упущено. В 1996 году он поступил в Алтайский медицинский университет. Отчасти это решение было продиктовано необходимостью получить высшее образование, отчасти – желанием начать самостоятельную жизнь, но, прежде всего, он хотел понять причину недуга, который помешал его мечтам о военной карьере. 

В Барнауле Аяс продолжал занятия кикбоксингом. Посещал один из местных клубов и весьма успешно участвовал в краевых и городских соревнованиях. Неплохо складывалась и учеба в университете, знания ему давались легко. Я думала, что он станет хорошим врачом. 

Но на третьем курсе медуниверситета Аяс решил, что все-таки медицина – не его призвание. Он все еще мечтал о военной службе, и ни где-нибудь, а именно в воздушно-десантных войсках. Он позвонил мне в свой день рождения – 14 мая 2000 года, ему исполнилось тогда 24 года: «Мама, я ухожу в армию, буду служить в десанте, конкурс выдержал – из пятисот человек выбрали 250. Сегодня уезжаем, не волнуйся, со мной ничего не случится». Вещи его нам передали ребята, которые учились месте с ним в Барнауле. А мы стали ждать писем из Наро-Фоминска, из части. 

Служба, судя по письмам, не была Аясу в тягость. Он с нескрываемым восторгом описывал свой первый прыжок с парашютом, писал о ежедневных тренировках и солдатской каше. Письма чаще всего начинались так: «Здравствуйте, мои дорогие!». 

Вот что он писал после принятия присяги: «20 июля мы первый раз прыгали с парашютом с самолета Ан-2 (это «кукурузник»). Теперь мы стали настоящими десантниками. Мне, да и всем, прыжок понравился, ощущения непередаваемые – и страх, и все вместе. В тот же день всей ротой уехали в Тулу – встречать министра обороны Сергеева… Нас снимало телевидение, говорят, даже показывали. 

Присяга была 6 августа, а вчера, т.е. 9 августа, нас раскидали по ротам, я попал в разведроту – это самая трудная и престижная рота. Сегодня выезжаем в полевой лагерь, будем жить в лесу в палатках, так что в Наро-Фоминске меня не будет до 18 сентября, но письма вы пишите…» 

Мы писали и с нетерпением, как и любая солдатская семья, ждали ответа. Приходили не только письма, но и трогательные открытки. Позже я узнала, что в части традиция – обязательно поздравлять родителей с праздниками, а сначала удивлялась, получив поздравление к Пасхе. 

В конце января 2001 года полк перебросили в Чечню. Оттуда письма шли гораздо дольше. Первое мы получили уже весной: «Здравствуйте, мои дорогие родители! Выпала свободная минутка, и я решил написать вам с чеченской земли...У меня, как обычно, все хорошо. Находимся в базовом лагере в горном районе Чечни. Природа здесь очень красивая, сильно похожа на Туву…После зимы здесь как лето, только грязь по колено. Войны как таковой здесь нет. Боевиков не видел». Он писал, что задача их подразделения – обнаруживать тайники с оружием, рассказывал, что «чеченцы все разные». Про то, как нелегко приходится, про участие в боевых операциях – ни слова. Позже боевые товарищи Аяса рассказали, что он был отличным стрелком, разведчиком-снайпером разведывательной роты. 

Свое 25-летие сын встретил в Чечне, а спустя всего 16 дней, 30 мая 2001 года, Аяс погиб, как сказано в извещении, «в неравном бою у села Элистранжи Веденского района Республики Чечня, в ходе контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе». Мы узнали о гибели сына только 14 июня. Муж был на работе, когда сотрудники военкомата сообщили ему эту страшную весть. 

А я рано утром уехала в командировку в Эрзин. Вернулась поздно, во всех комнатах нашей квартиры горел свет, было много народа – близкие родственники, знакомые. Меня это сначала не удивило: в тот день наша дочь Наташа, младшая сестра Аяса, защищала диплом в Томском госуниверситете, и первая мысль была о том, что родные и друзья пришли нас поздравить. Но все молчали. Я поняла: с сыном случилась беда. Оказалось, что брат моего мужа выехал в Абакан – встречать гроб с телом Аяса. 

Похоронили мы сына 17 июня на кызыльском кладбище. На похоронах был его боевой товарищ и командир – лейтенант Эльдар Мурзалиев. Мы еще долго переписывались с ним и его подчиненными. В Чечне они пробыли до октября 2001 года. А потом нам сообщили, что указом Президента Российской Федерации №1496 от 27 декабря 2001 года наш сын Аяс награжден Орденом Мужества (посмертно). 

У Аяса были большие планы, он о многом мечтал, как, наверное, мечтают все молодые, но сбыться суждено было только одной мечте – он выполнил свой долг перед Родиной, служил в десантных войсках, куда так рвался. Нас с Данилом Дадар-ооловичем несколько раз приглашали посетить часть, в которой служил сын. Сначала муж съездил один – на открытие памятника. Я все откладывала поездку, но, наконец, решилась… 

Во время визита в воинскую часть мы долго общались с солдатами. Рассказали им о нашей республике, о нашей прекрасной природе, о наших обычаях и традициях. Они, эти мальчики, старались всячески поддержать, приободрить нас, сказали нам очень много теплых и добрых слов. Когда пришел черед прощаться, один из ребят признался: «Как будто разговаривал с мамой». Спасибо, дорогие, возвращайтесь живыми к своим матерям. 

После гибели нашего сына прошло уже больше трех с половиной лет, но время не в силах залечить эту рану. Нам осталась только память, и мы с мужем благодарны всем, кто хранит ее вместе с нами. Я очень рада, что мой сын служил в такой дружной, сплоченной части. Мы убедились, что там сама атмосфера пропитана духом мужской боевой дружбы. Низкий материнский поклон командованию части за то, что не забывают павших своих солдат, их родителей. Особая благодарность – командиру разведывательной роты Александру Грищенко (он был командиром Аяса), командиру 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал-майору Евгению Савилову, гвардии лейтенанту Эльдару Мурзалиеву.

, – пишет в своей книге генерал-полковник Г. Шпак. В нашей республике очень много парней, служивших в воздушно-десантных войсках. Некоторые из них служили в Афганистане, кто-то в Чечне, но армейская дружба объединяет их и в мирное время. Я, мать погибшего солдата, с глубоким уважением хочу поблагодарить Тувинское отделение Российского союза ветеранов Афганистана, членов Ассоциации ветеранов боевых действий за то, что они выступили с инициативой об увековечении памяти воинов и сотрудников правоохранительных органов республики, погибших при исполнении воинского и служебного долга. По их инициативе в республике будет сооружен памятник «Сыновьям Тувы, погибшим при исполнении воинского и служебного долга». В их обращении есть такие слова «Память о подвигах лучших сыновей Тувы, об отваге погибших вдали от дома братьев и сыновей должна жить вечно. Мы увековечим память каждого воина и сотрудника правоохранительных органов, воздвигнув народный памятник погибшим». Материнское им спасибо. Пока жива память о наших сыновьях – они остаются с нами.