ВЛ / Статьи
Генштаб ВСУ в панике: «Пушечное мясо» бежит из Донбасса
2-08-2019, 01:00...
2 101
Услышит ли новый президент Зеленский своих бойцов — для них это чужая война
Состояние нынешней украинской армии критически оценивают сами генералы ВСУ. И когда 11 июля нынешнего года в Крыму прошли совместные учения российских ВДВ и ВКС (2,5 тысячи десантников и 40 самолетов ВТА), в Киеве забили тревогу. Даже не по самому факту маневров, а от осознания собственной незащищенности. Экс-глава СБУ, генерал-полковник Игорь Смешко тогда отметил, что Украине нужно беспокоиться об укреплении вооруженных сил, поскольку в распоряжении страны только 50 тысяч солдат.
Сейчас бывший депутат Верховной рады Алексей Журавко сообщает о массовом увольнении украинских военнослужащих по контракту. По его данным, со ссылкой на переписку замначальника Генштаба генерал-майора Николая Думенко с главнокомандующим ВСУ генералом армии Виктором Муженко, с начала 2019 года с военной службы уволились 9386 человек. Большая их часть (81%) просто не согласилась продлевать контракт, остальные предпочли разорвать договор и покинуть армию. По сравнению с прошлым годом показатель «отказников» вырос почти на 30 процентов. Характерно, что наибольший отток контрактников замечен в частях, участвующих в боевых действиях. Не спасают подобную ситуацию и меры по повышению денежного довольствия украинских военнослужащих, которые продолжают уходить из армии.
По мнению украинского политика, военнослужащие устали от плачевного состояния, где много «бандеровских формирований» и куда «набрали алкоголиков, наркоманов, маргиналов широкого профиля». «Дедовщина, криминальное паханство образца мест лишения свободы — они не то что не способствуют поднятия боевого духа бандеровско-националистических солдат, а до конца разлагают дисциплину в подразделениях украинской армии. Доходит до того, что даже офицеры боятся что-то сказать и чем-то возразить уголовным авторитетам в военной форме, держащим в руках оружие», — написал Журавко в своем аккаунте в соцсетях.
Сейчас бывший депутат Верховной рады Алексей Журавко сообщает о массовом увольнении украинских военнослужащих по контракту. По его данным, со ссылкой на переписку замначальника Генштаба генерал-майора Николая Думенко с главнокомандующим ВСУ генералом армии Виктором Муженко, с начала 2019 года с военной службы уволились 9386 человек. Большая их часть (81%) просто не согласилась продлевать контракт, остальные предпочли разорвать договор и покинуть армию. По сравнению с прошлым годом показатель «отказников» вырос почти на 30 процентов. Характерно, что наибольший отток контрактников замечен в частях, участвующих в боевых действиях. Не спасают подобную ситуацию и меры по повышению денежного довольствия украинских военнослужащих, которые продолжают уходить из армии.
По мнению украинского политика, военнослужащие устали от плачевного состояния, где много «бандеровских формирований» и куда «набрали алкоголиков, наркоманов, маргиналов широкого профиля». «Дедовщина, криминальное паханство образца мест лишения свободы — они не то что не способствуют поднятия боевого духа бандеровско-националистических солдат, а до конца разлагают дисциплину в подразделениях украинской армии. Доходит до того, что даже офицеры боятся что-то сказать и чем-то возразить уголовным авторитетам в военной форме, держащим в руках оружие», — написал Журавко в своем аккаунте в соцсетях.
О том, что ВСУ разлагаются в зоне боевых действий в Донбассе, отмечают и представители ДНР и ЛНР, сообщая о пьянстве и мародерстве в первую очередь среди военнослужащих националистических подразделений. Их реакция на замечания со стороны офицеров — слова: «Тут Бандера рулит!». Нередки и случаи «дружественного» огня по своим, как это было в начале июля, когда солдат-контрактник открыл стрельбу по расположению батальона «Азов», ранив при этом несколько националистов. Как сообщалось — по идеологическим соображениям. Еще в конце прошлого года главный военный прокурор Украины Анатолий Матиос привел данные небоевых потерь силовиков за время военных действий на Донбассе. Они составили 2,7 тысяч человек, причем в 175 случаях это было отравление алкоголем и наркотиками.
Стрельба на украинских позициях в Донбассе поначалу шла из-за неразберихи — у ВСУ свое командование, у националистических батальонов свое. Линия разграничения — достаточно условное понятие, порой не разобраться, кто там оказался впереди в зоне прямого попадания. Сказывался еще и фактор некой неприязни между армейскими командирами и «партизанами» националистических батальонов, предпочитающих вольницу в стиле батьки Махно. В армии — большей частью офицеры и солдаты из центральной, южной и восточной части Украины, в нацбатальонах — западенцы, львовские, тернопольские, волынские, ивано-франковские хлопцы. И те, и другие недолюбливали друг друга еще с советских времен. Сохранилось подобное деление по «национальному признаку» и до сих пор.
— С момента развала СССР служба в армии была на Украине крайне непопулярна, — считает политолог Александр Зимовский. — Потому что «гражданка» давала больше возможностей. Фактически, офицерский корпус коммерциализировался. Украинские военные, начиная от министра обороны и заканчивая командирами отделений, жили воровством вверенного им войскового имущества и эксплуатацией рядового личного состава. Армия — институт, основанный на традиции. Все военные традиции украинской армии — советские, а если копнуть глубже — это традиции царской армии. Уставы, наставления, обучение строевым приёмам, или, например, манера поведения курсантов при прохождениях торжественным маршем — всё это оттуда, из русской и советской военной традиции.
Стрельба на украинских позициях в Донбассе поначалу шла из-за неразберихи — у ВСУ свое командование, у националистических батальонов свое. Линия разграничения — достаточно условное понятие, порой не разобраться, кто там оказался впереди в зоне прямого попадания. Сказывался еще и фактор некой неприязни между армейскими командирами и «партизанами» националистических батальонов, предпочитающих вольницу в стиле батьки Махно. В армии — большей частью офицеры и солдаты из центральной, южной и восточной части Украины, в нацбатальонах — западенцы, львовские, тернопольские, волынские, ивано-франковские хлопцы. И те, и другие недолюбливали друг друга еще с советских времен. Сохранилось подобное деление по «национальному признаку» и до сих пор.
— С момента развала СССР служба в армии была на Украине крайне непопулярна, — считает политолог Александр Зимовский. — Потому что «гражданка» давала больше возможностей. Фактически, офицерский корпус коммерциализировался. Украинские военные, начиная от министра обороны и заканчивая командирами отделений, жили воровством вверенного им войскового имущества и эксплуатацией рядового личного состава. Армия — институт, основанный на традиции. Все военные традиции украинской армии — советские, а если копнуть глубже — это традиции царской армии. Уставы, наставления, обучение строевым приёмам, или, например, манера поведения курсантов при прохождениях торжественным маршем — всё это оттуда, из русской и советской военной традиции.
Ни на одном из этапов своей современной истории Украина не имела регулярной армии. Так что в ходе всеобщей бандеризации именно армия Украины оказалась, фактически, самым консервативным и пророссийски настроенным элементом новой украинской государственности. В украинской армии до последнего времени не культивировался образ России, как врага. Когда началась гражданская война в так называемой зоне АТО, украинская армия старалась устранилась от участия. Это было очень заметно по поведению украинских кадровых военных в ходе боевых действий в Восточной Украине. Командиры частей и подразделений, штабисты и военачальники высшего звена делали всё, чтобы уклоняться от боя с вооружёнными украинскими шахтёрами и ополченцами. Они также берегли доставшийся им личный состав.
Поэтому в гражданской войне на Украине пришлось использовать парамилитарные, не входящие в официальную структуру вооруженных сил, подразделения, которые на первом этапе создавались на основе незаконных вооружённых формирований. Кроме этого, высший генералитет Украины, имевший изначально опыт военной службы и оперативного штабного планирования, был смещён. Командовать вооружёнными силами начали ставить выходцев из МВД и внутренних войск, то есть людей, имеющих опыт подавления гражданских лиц, будь то на воле или в украинских тюрьмах. Командовать украинской армией стали представители «вохры», которые начали активно внедрять в армии свои традиции, то есть традиции зоны. Возродили принцип комплектования по призыву. Организовали несколько волн «тотальных мобилизаций». «Тотальных» я беру в кавычки, потому что уклонение и дезертирство из армии на Украине достигли невообразимых масштабов.
Поэтому в гражданской войне на Украине пришлось использовать парамилитарные, не входящие в официальную структуру вооруженных сил, подразделения, которые на первом этапе создавались на основе незаконных вооружённых формирований. Кроме этого, высший генералитет Украины, имевший изначально опыт военной службы и оперативного штабного планирования, был смещён. Командовать вооружёнными силами начали ставить выходцев из МВД и внутренних войск, то есть людей, имеющих опыт подавления гражданских лиц, будь то на воле или в украинских тюрьмах. Командовать украинской армией стали представители «вохры», которые начали активно внедрять в армии свои традиции, то есть традиции зоны. Возродили принцип комплектования по призыву. Организовали несколько волн «тотальных мобилизаций». «Тотальных» я беру в кавычки, потому что уклонение и дезертирство из армии на Украине достигли невообразимых масштабов.
— Армия Украины сегодня как таковая практически нивелирована, — военный эксперт Борис Джерелиевский. — Командные кадры не имеют опыта управления войсками и держатся на тех офицерах, которые получили опыт службы в советской армии, но это люди, которым уже под пятьдесят и это практически отставники-пенсионеры. Молодое поколение получило образование по упрощенной программе и не имеет опыта, за исключение участия в боевых действиях в Донбассе. Даже учений на уровне полк-дивизия на Украине давно не проводилось. Тем не менее, армия остается основой безопасности Украины. В отличие от так называемых националистических батальонов, которые финансируются местным криминалом и представляют собой «махновские банды». Как ни крути, в украинской армии культивируется патриотизм и ценности кодекса чести, что видно даже по событиям в Донбассе, где профессиональные военные стыдятся стрелять по своим согражданам, уступая это право так называемым бандеровцам. Но предел прочности армии Украины приближается к нулевой отметке.
Украинская армия пыталась сделать ставку именно на профессиональную армию, как это происходит сейчас в российских Вооруженных силах, но опыт этот получился в ВСУ не самым удачным. И если российского контрактника привлекает в армию стабильность, достойные бытовые условия, возможность заниматься боевой подготовкой, то украинский солдат ничего этого не имеет. Даже повышение денежного довольствия не играет особого значения, тем более, что поехав на заработки в ту же Польшу, он получит гораздо больше денег. Естественно влияет на выбор военной службы и морально-психологический в частях и подразделениях. И далеко не всем по душе, что в армии командуют не офицеры, а «рулит Бандера».
Украинская армия пыталась сделать ставку именно на профессиональную армию, как это происходит сейчас в российских Вооруженных силах, но опыт этот получился в ВСУ не самым удачным. И если российского контрактника привлекает в армию стабильность, достойные бытовые условия, возможность заниматься боевой подготовкой, то украинский солдат ничего этого не имеет. Даже повышение денежного довольствия не играет особого значения, тем более, что поехав на заработки в ту же Польшу, он получит гораздо больше денег. Естественно влияет на выбор военной службы и морально-психологический в частях и подразделениях. И далеко не всем по душе, что в армии командуют не офицеры, а «рулит Бандера».
Другой взгляд
В последнее время в Сеть различными способами «утекло» несколько очень красноречивых секретных документов различных органов военного управления украинской армии. Если обобщить, то главный вывод из них таков: ни сегодня, ни завтра, ни в обозримой перспективе никаких серьезных изменений линии соприкосновения сторон в Донбассе не произойдет. Продолжится всем надоевшая по обе стороны фронта вялотекущая позиционная окопная война. По колено в дерьме, по уши в грязи. С редкими артиллерийскими и минометными обстрелами, работой снайперов и диверсионно-разведывательных групп. Самим военным, без помощи политиков из этого стратегического тупика ни за что и никогда не выбраться. Придется договариваться.
Как представляется, только таким может быть вывод из таких вот ставших достоянием общественности фактов. Первый: известный военный блогер Диана Михайлова 31 июля 2019 года без ссылок на источник опубликовала просто поразительную цифру. Как выяснилось, общая численность военнослужащих ВСУ, непосредственно участвующих в так называемой Операции объединенных сил (ООС) в Донбассе, сегодня составляет всего 39224 человека. Много это или мало? Давайте прикинем.
Точной протяженности линии фронта на территориях Донецкой и Луганской областей мы не знаем. Даже в минувшие месяцы 2019 года она не раз изменялась, после того, как украинские военные по их же терминологии «отжимали» у ополченцев отдельные мелкие населенные пункты в «серой зоне». Но по любым прикидкам дуга от Луганска до Мариуполя через Донецк вытянулась не менее, чем на 300 километров. С учетом многочисленных изгибов передовой линии, конечно, получится еще больше.
В последнее время в Сеть различными способами «утекло» несколько очень красноречивых секретных документов различных органов военного управления украинской армии. Если обобщить, то главный вывод из них таков: ни сегодня, ни завтра, ни в обозримой перспективе никаких серьезных изменений линии соприкосновения сторон в Донбассе не произойдет. Продолжится всем надоевшая по обе стороны фронта вялотекущая позиционная окопная война. По колено в дерьме, по уши в грязи. С редкими артиллерийскими и минометными обстрелами, работой снайперов и диверсионно-разведывательных групп. Самим военным, без помощи политиков из этого стратегического тупика ни за что и никогда не выбраться. Придется договариваться.
Как представляется, только таким может быть вывод из таких вот ставших достоянием общественности фактов. Первый: известный военный блогер Диана Михайлова 31 июля 2019 года без ссылок на источник опубликовала просто поразительную цифру. Как выяснилось, общая численность военнослужащих ВСУ, непосредственно участвующих в так называемой Операции объединенных сил (ООС) в Донбассе, сегодня составляет всего 39224 человека. Много это или мало? Давайте прикинем.
Точной протяженности линии фронта на территориях Донецкой и Луганской областей мы не знаем. Даже в минувшие месяцы 2019 года она не раз изменялась, после того, как украинские военные по их же терминологии «отжимали» у ополченцев отдельные мелкие населенные пункты в «серой зоне». Но по любым прикидкам дуга от Луганска до Мариуполя через Донецк вытянулась не менее, чем на 300 километров. С учетом многочисленных изгибов передовой линии, конечно, получится еще больше.
Тогда выходит, что со стороны ВСУ на километр фронта в среднем приходится не более 100 офицеров и солдат. Естественно, не все они — в окопах первой линии. Потому что по военной науке даже тактическая зона обороны состоит из первой и второй полос в сочетании с отсечными и промежуточными позициями, районами артиллерийских позиций, противотанковыми районами и системой заграждений.
А ведь существуют еще и многочисленные тыловые службы, госпитали и штабы. Попробуйте все это заполнить той самой сотней бойцов на километр фронта. Получится почти полное безлюдье.
Не приходится сомневаться, что со стороны ЛНР и ДНР все ничуть не лучше. Вполне понятно, что линия обороны сторон неизбежно приобрела исключительно очаговый характер. В форме отдельных взводных и ротных опорных пунктов, расположенных вдоль основных дорог и на господствующих высотах. Между ними, если бы не многочисленные минные поля, — хоть коров паси, хоть устраивай пешие экскурсии в глубину вражеской обороны.
Создать хоть какую-то наступательную группировку для решения серьезной задачи при такой укомплектованности воюющих за Донбасс частей и подразделений совершенно невозможно. Поэтому будьте уверены — военного решения этого конфликта не будет никогда. Несмотря на все мечтания официального Киева про так называемый «хорватский» вариант — не будет. Время упущено где-то в 2014—2015 годах. Остается неопределенно долго солдатскими котелками хлебать окопное дерьмо. Со стороны Киева — исключительно за деньги. Других мотивов у личного состава ВСУ давно не осталось.
Теперь понятно, почему в украинском Генштабе просто криком кричат по поводу давно наметившегося массового исхода контрактников с линии фронта? Им платят просто замечательные по меркам нынешней Украины гроши. По данным той же Диана Михайловой, на 1 января 2019 года среднемесячный размер денежного обеспечения военнослужащего, участвующего в ООС, составляет 15781 гривен (чуть более 600 долларов США). Понятно, что у рядового — поменьше, у офицера — побольше. Но все равно — для нищенствующей Украины неплохо.
А ведь существуют еще и многочисленные тыловые службы, госпитали и штабы. Попробуйте все это заполнить той самой сотней бойцов на километр фронта. Получится почти полное безлюдье.
Не приходится сомневаться, что со стороны ЛНР и ДНР все ничуть не лучше. Вполне понятно, что линия обороны сторон неизбежно приобрела исключительно очаговый характер. В форме отдельных взводных и ротных опорных пунктов, расположенных вдоль основных дорог и на господствующих высотах. Между ними, если бы не многочисленные минные поля, — хоть коров паси, хоть устраивай пешие экскурсии в глубину вражеской обороны.
Создать хоть какую-то наступательную группировку для решения серьезной задачи при такой укомплектованности воюющих за Донбасс частей и подразделений совершенно невозможно. Поэтому будьте уверены — военного решения этого конфликта не будет никогда. Несмотря на все мечтания официального Киева про так называемый «хорватский» вариант — не будет. Время упущено где-то в 2014—2015 годах. Остается неопределенно долго солдатскими котелками хлебать окопное дерьмо. Со стороны Киева — исключительно за деньги. Других мотивов у личного состава ВСУ давно не осталось.
Теперь понятно, почему в украинском Генштабе просто криком кричат по поводу давно наметившегося массового исхода контрактников с линии фронта? Им платят просто замечательные по меркам нынешней Украины гроши. По данным той же Диана Михайловой, на 1 января 2019 года среднемесячный размер денежного обеспечения военнослужащего, участвующего в ООС, составляет 15781 гривен (чуть более 600 долларов США). Понятно, что у рядового — поменьше, у офицера — побольше. Но все равно — для нищенствующей Украины неплохо.
Если от тоски не пьешь до посинения горилку и не «колешься», к этому командиры могут добавить среднемесячное денежное вознаграждения в размере еще 18494 гривен (по планам ВСУ). Тогда выходит далеко за 1000 «зеленых» каждый месяц. Такие гроши даже мыкающиеся по Европе украинские «заробитчане» получают далеко не везде.
А что касается «Могут же убить!», так вероятность худшего не столь уж и высока на этой войне сегодня. К примеру, безвозвратные потери украинской армии в январе нынешнего года составили восемь человек. В феврале — столько же. Когда потеплело, стрельба оживилась. Как результат — в июне в ВСУ погибли уже 11 солдат и офицеров. Но все равно шансов никогда не вернуться домой у украинских «фронтовиков» немногим больше, чем у водителей на раздолбанных дорогах этой страны.
Но даже с учетом этого обстоятельства с фронта они сегодня просто бегут. По сравнению с предыдущим годом число уволившихся в запас «захисників України» выросло почти на 30%. По признанию командования ВСУ, порядка 80 процентов контрактников на передовой по истечении сроков первого контракта с Минобороны второе соглашение заключать отказываются. С воткнувшими штыки в землю редеют не только и без того полупустые солдатские ряды украинских бригад и батальонов в Донбассе. Уходит боевой опыт. Если не настоящей современной войны, то хотя бы элементарного выживания под снайперским и минометным огнем.
Почему такое происходит? В Генштабе ВСУ считают: нужно платить на передовой еще больше денег. За перезаключение первого контракта учредить специальное единовременное денежное вознаграждение. За перезаключение второго — еще в большем размере. И все снова наладится.
Так это видится из генеральского кабинета в Киеве. А из окопа в Донбассе? Давайте выслушаем вполне «свидомого» бывшего участника ООС с позывным Don.
На вопрос, чему в распоряжении Киева все меньше желающих отвоевывать Донбасс Don отвечает очень многословно, но откровенно. Выберем только пару цитат: «Люди увольняются из Вооруженных Сил, когда впереди стена из беспросветных проблем, из которых нет выхода. Когда на километр ВОПа (взводного опорного пункта — «СП») — 6−10 бойцов…
В воюющей стране солдаты увольняются потому, что из войны с противником на передке эта битва превратилась в сражение с бумажками, журналами, планами, ведомостями, входящими и исходящими телеграммами с категоричным «Про виконання доповисты „до позавчера". Когда мозоль на пальце от авторучки круче и толще мозоля от спускового крючка!».
И, наконец, самое главное: «Солдаты увольняются потому, что для значительной части населения их страны — это чужая война, а твой враг — это не их враг».
Услышьте это президент Зеленский! Это же краткий солдатский приговор всему, что ваша страна творит с непокорным Донбассом уже шестой год.
А что касается «Могут же убить!», так вероятность худшего не столь уж и высока на этой войне сегодня. К примеру, безвозвратные потери украинской армии в январе нынешнего года составили восемь человек. В феврале — столько же. Когда потеплело, стрельба оживилась. Как результат — в июне в ВСУ погибли уже 11 солдат и офицеров. Но все равно шансов никогда не вернуться домой у украинских «фронтовиков» немногим больше, чем у водителей на раздолбанных дорогах этой страны.
Но даже с учетом этого обстоятельства с фронта они сегодня просто бегут. По сравнению с предыдущим годом число уволившихся в запас «захисників України» выросло почти на 30%. По признанию командования ВСУ, порядка 80 процентов контрактников на передовой по истечении сроков первого контракта с Минобороны второе соглашение заключать отказываются. С воткнувшими штыки в землю редеют не только и без того полупустые солдатские ряды украинских бригад и батальонов в Донбассе. Уходит боевой опыт. Если не настоящей современной войны, то хотя бы элементарного выживания под снайперским и минометным огнем.
Почему такое происходит? В Генштабе ВСУ считают: нужно платить на передовой еще больше денег. За перезаключение первого контракта учредить специальное единовременное денежное вознаграждение. За перезаключение второго — еще в большем размере. И все снова наладится.
Так это видится из генеральского кабинета в Киеве. А из окопа в Донбассе? Давайте выслушаем вполне «свидомого» бывшего участника ООС с позывным Don.
На вопрос, чему в распоряжении Киева все меньше желающих отвоевывать Донбасс Don отвечает очень многословно, но откровенно. Выберем только пару цитат: «Люди увольняются из Вооруженных Сил, когда впереди стена из беспросветных проблем, из которых нет выхода. Когда на километр ВОПа (взводного опорного пункта — «СП») — 6−10 бойцов…
В воюющей стране солдаты увольняются потому, что из войны с противником на передке эта битва превратилась в сражение с бумажками, журналами, планами, ведомостями, входящими и исходящими телеграммами с категоричным «Про виконання доповисты „до позавчера". Когда мозоль на пальце от авторучки круче и толще мозоля от спускового крючка!».
И, наконец, самое главное: «Солдаты увольняются потому, что для значительной части населения их страны — это чужая война, а твой враг — это не их враг».
Услышьте это президент Зеленский! Это же краткий солдатский приговор всему, что ваша страна творит с непокорным Донбассом уже шестой год.