ВЛ / Статьи
О поколении непуганых идиотов перед бездной кризиса
12-03-2020, 00:00...
1 928
Впереди еще очень интересные изменения на карте мира. Наши светлолицые юноши и девушки боятся? Правильно боятся. Мы считали потерянным поколением себя, поколение восьмидесятых-девяностых с войнами, терактами, нищетой, Донбассом. Но мы не потерянное поколение, мы – искалеченное. А что будет с вами, ребята?
О, какое поколение непуганых идиотов выросло за последние двадцать лет. Пока мы учились выживать, готовить ужин на четыре персоны, имея на руках пять картошек и одну сосиску, пока мы охреневали от свалившегося нам на голову огромного мира и пытались приспособить его к нашим бытовым реалиям, пока мы играли с этим миром и пробовали на прочность то его, то себя, выросло поколение светлоглазых мальчиков и девочек из сытых нулевых.
О, какое поколение непуганых идиотов выросло за последние двадцать лет. Пока мы учились выживать, готовить ужин на четыре персоны, имея на руках пять картошек и одну сосиску, пока мы охреневали от свалившегося нам на голову огромного мира и пытались приспособить его к нашим бытовым реалиям, пока мы играли с этим миром и пробовали на прочность то его, то себя, выросло поколение светлоглазых мальчиков и девочек из сытых нулевых.
{banner_vnutri_news}
Эти мальчики и девочки не знали других проблем, кроме как из журналов по поп-психологии, поэтому сейчас они – самое умное и продвинутое поколение, поколение феминизма и профеминизма, поколение ненасилия и, разумеется, поколение, глубоко уверенное, что именно они – самые травмированные травматики на этой планете, потому что в пятом классе авторитарный отец принуждал их получать хорошие оценки по математике, и с тех пор травма нелюбви глубоко поселилась в их сердцах и оправдывает все. А вокруг – абьюзеры и манипуляторы, но храбрые наши светлоглазые юноши и девушки из Твиттера устоят.
Пишет все в той же соцсети одна знакомая. Дескать, ее подруга в пьяном виде дала пощечину своему молодому человеку, тот обиделся и замолчал. Угадайте, кого ругают читатели? Правильно, молодого человека.
Они возмущаются тем, что он манипулирует ею, ведь молчание – это манипуляция. Они советуют ей бросать этого манипулятора. Женские советы из поп-журналов, книги об абьюзерах проникли в массовое сознание солнечных детей сытых нулевых.
Если сейчас тяжелой поступью грянет коронавирус или что-то посложнее, выживут не молодые и здоровые – выживут старые и больные, покоцанные Чернобылем, изъязвленные девяностыми, от тридцати и старше, потому что солнечные дети созданы для выживания в солнечной стране. Они могут немного поиграть в революцию, потому что это безопасно, но в отличие от настоящих революционеров, в отличие от тех же запрещённых ныне нацболов, по-настоящему гибнувших, по-настоящему голодавших, по-настоящему пытавшихся принести в мир свою революцию, — эти дети в нее играют. И искренне удивляются, что им не подыгрывают, потому что весь мир – для них. Так научили их родители, старающиеся поскорее забыть о неприятных вещах, которые им пришлось испытать в детстве и юности.
Вот, маленький, ты – центр мироздания, весь мир тебе должен.
Поэтому когда маленький играет в революцию и баррикады, например, то оказывается крайне удивлен тем, что позицию «весь мир теперь должен мне» не разделяют неприятные люди в форме Росгвардии, а затем неприятные люди в судейской форме.
И все же – забавно было бы, если бы пришлось сейчас выживать. Пусть даже грянула бы не революция, а кризис. Такой настоящий, конкретный кризис, где никакой тебе зоны комфорта, никакого селф-спейса (это «безопасное пространство», но по-английский все звучит более благородно).
Выкрутятся те, кто в девяностых был челноками, конечно, приспособятся, хоть и не сразу, те, кто в эти девяностые рос, будут ругаться, потому что уже привыкли к полетам в Европу и на Кипр, но все же справятся, придумают что-то. Но что делать поколению тепличных детей, что с ними будет?
Поначалу, конечно, попробуют привычное: поиграть в революцию – но быстро поймут, что тут уже с ними церемониться не будут, как не церемонились с нацболами. Вскричат: «Валить, пора валить» — но валить не на что и некуда, не яблочные же сады обтрясать. Кризис переварит их, легко, как жидкую пюрешку, останутся единицы, кто станет другими, незнакомыми.
А ведь мир наш меняется, и кто может гарантировать, что нынешняя нефтяная жирная сытость продлится долго?
Да вот хоть этот несчастный вирус, увенчанный короной, — он уже отсекает пути туристов, самолетных сообщений, уже начинает менять наши существующие реалии, хотя, конечно, не приходится ожидать, что он выкосит половину земного населения и мы начнем жить в забавном постапокалипсисе, вроде того, что показывают в фильмах и подростковых антиутопиях.
Впереди еще очень интересные изменения на карте мира. Наши светлоглазые юноши и девушки боятся? Правильно боятся.
Мы считали потерянным поколением себя, поколение восьмидесятых-девяностых с войнами, терактами, нищетой, Донбассом. Но мы не потерянное поколение, мы – искалеченное.
А что будет с вами, ребята? Останетесь ли вы в истории, проскочите ли вы через нее незамеченным солнечным лучиком, неясным воспоминанием, запахом исчезнувшего цветка?
И все же – забавно было бы, если бы пришлось сейчас выживать. Пусть даже грянула бы не революция, а кризис. Такой настоящий, конкретный кризис, где никакой тебе зоны комфорта, никакого селф-спейса (это «безопасное пространство», но по-английский все звучит более благородно).
Выкрутятся те, кто в девяностых был челноками, конечно, приспособятся, хоть и не сразу, те, кто в эти девяностые рос, будут ругаться, потому что уже привыкли к полетам в Европу и на Кипр, но все же справятся, придумают что-то. Но что делать поколению тепличных детей, что с ними будет?
Поначалу, конечно, попробуют привычное: поиграть в революцию – но быстро поймут, что тут уже с ними церемониться не будут, как не церемонились с нацболами. Вскричат: «Валить, пора валить» — но валить не на что и некуда, не яблочные же сады обтрясать. Кризис переварит их, легко, как жидкую пюрешку, останутся единицы, кто станет другими, незнакомыми.
А ведь мир наш меняется, и кто может гарантировать, что нынешняя нефтяная жирная сытость продлится долго?
Да вот хоть этот несчастный вирус, увенчанный короной, — он уже отсекает пути туристов, самолетных сообщений, уже начинает менять наши существующие реалии, хотя, конечно, не приходится ожидать, что он выкосит половину земного населения и мы начнем жить в забавном постапокалипсисе, вроде того, что показывают в фильмах и подростковых антиутопиях.
Впереди еще очень интересные изменения на карте мира. Наши светлоглазые юноши и девушки боятся? Правильно боятся.
Мы считали потерянным поколением себя, поколение восьмидесятых-девяностых с войнами, терактами, нищетой, Донбассом. Но мы не потерянное поколение, мы – искалеченное.
А что будет с вами, ребята? Останетесь ли вы в истории, проскочите ли вы через нее незамеченным солнечным лучиком, неясным воспоминанием, запахом исчезнувшего цветка?