ВЛ / Статьи
«Северный поток -2» пошел в контратаку, иначе под натиском Запада не устоять
14-11-2019, 01:00...
812
Европа никак не может разобраться, что ей важнее — спасение от мороза, или антироссийская политика
Оператор проекта «Северный поток — 2» компания Nord Stream 2 AG обратилась с иском в суд ЕС о частичной отмене поправок к Газовой директиве Евросоюза. В «Газпроме» их считают дискриминационными и нарушающими обязательства 10 и 13 статей Энергетической хартии. Уведомление было передано еще 26 сентября
Согласно вступившим в силу в мае поправкам на морские газопроводы из третьих стран распространяется ряд правил законодательства ЕС, действующих в отношении наземных. В частности, речь идет об анбандлинге, когда добывающая компания не может владеть трубопроводом, доставляющим газ в ЕС. Кроме того, правила Евросоюза включают требования к тарифообразованию и доступу третьих стран к трубе.
{banner_vnutri_news}
В Nord Stream 2 AG считают, что поправки направлены именно против проекта «Северный поток — 2», чтобы помешать его реализации.
«Такая очевидная дискриминация отдельного коммерческого проекта также подрывает способность внутреннего рынка ЕС привлекать инвестиции, чтобы переход к „низкоуглеродной" энергии стал реальностью», — заявил ранее исполнительный директор Маттиас Варниг.
Юрист-международник, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Института государственной службы и управления РАНХиГС Кира Сазонова уточнила, что предстоит не просто арбитраж, а арбитражное разбирательство ad hoc (разновидность арбитража, который не является постоянным, а специально создаётся сторонами для рассмотрения возникшего конкретного спора — ред.)
Согласно вступившим в силу в мае поправкам на морские газопроводы из третьих стран распространяется ряд правил законодательства ЕС, действующих в отношении наземных. В частности, речь идет об анбандлинге, когда добывающая компания не может владеть трубопроводом, доставляющим газ в ЕС. Кроме того, правила Евросоюза включают требования к тарифообразованию и доступу третьих стран к трубе.
{banner_vnutri_news}
В Nord Stream 2 AG считают, что поправки направлены именно против проекта «Северный поток — 2», чтобы помешать его реализации.
«Такая очевидная дискриминация отдельного коммерческого проекта также подрывает способность внутреннего рынка ЕС привлекать инвестиции, чтобы переход к „низкоуглеродной" энергии стал реальностью», — заявил ранее исполнительный директор Маттиас Варниг.
Юрист-международник, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Института государственной службы и управления РАНХиГС Кира Сазонова уточнила, что предстоит не просто арбитраж, а арбитражное разбирательство ad hoc (разновидность арбитража, который не является постоянным, а специально создаётся сторонами для рассмотрения возникшего конкретного спора — ред.)
— Таких с 2001 года было не более десятка. Это достаточно редкое использование процедуры мирного урегулирования. Её главный минус в том, что она достаточно долгая, так как для арбитража ad hoc надо искать судей, которые будут специалистами по этой теме. Они должны быть максимально объективны, беспристрастны и так далее. Поэтому на процедуру, как правило, уходит от трёх до пяти лет.
Сложно предположить, что будет с газовой отраслью, с учетом того, что все сейчас стремительно меняется, ситуация с «Северным потоком» очень сильно завязана на политику. И тут у меня сомнения существуют, но в общем и целом перспектива именно в рамках данного формата (ad hoc — ред.) очень неплохие. Суд ЕС заявляет себя как независимая объективная инстанция, и новая Газовая хартия и Энергетическая директива дают большие именно судебные возможности.
Думаю, что решение об иске правильное. С учетом того, что Nord Stream 2 зарегистрирована именно в Швейцарии, и Швейцария является участником Энергетической хартии.
«СП»: — Может ли повлиять на ситуацию решение Стокгольмского арбитража по иску Украины?
— В общем, нет. Все органы международного правосудия формально независимы. То, что происходит в Стокгольме, связано с двусторонними отношениями двух компаний. Если это и имеет к чему-то отношение, то к большой политике. Как мы не пытаемся доказать нашим европейским партнерам, что здесь экономическое предприятие, нас все время обвиняют в том, что это инструмент влияние России и т. д.
Сложно предположить, что будет с газовой отраслью, с учетом того, что все сейчас стремительно меняется, ситуация с «Северным потоком» очень сильно завязана на политику. И тут у меня сомнения существуют, но в общем и целом перспектива именно в рамках данного формата (ad hoc — ред.) очень неплохие. Суд ЕС заявляет себя как независимая объективная инстанция, и новая Газовая хартия и Энергетическая директива дают большие именно судебные возможности.
Думаю, что решение об иске правильное. С учетом того, что Nord Stream 2 зарегистрирована именно в Швейцарии, и Швейцария является участником Энергетической хартии.
«СП»: — Может ли повлиять на ситуацию решение Стокгольмского арбитража по иску Украины?
— В общем, нет. Все органы международного правосудия формально независимы. То, что происходит в Стокгольме, связано с двусторонними отношениями двух компаний. Если это и имеет к чему-то отношение, то к большой политике. Как мы не пытаемся доказать нашим европейским партнерам, что здесь экономическое предприятие, нас все время обвиняют в том, что это инструмент влияние России и т. д.
«СП»: — А каковы перспективы принятых поправок, учитывая то, что они затрагивают интересы инвесторов? Они могут быть отменены, смягчены или ужесточены?
— Поскольку отношение РФ к тому, что произошло в мае было не особо позитивным именно в контексте строительства «Северного потока-2», то было очевидно, что какие-то экономические, политические проблемы будут. Сейчас они и случились.
Произошедшее в мае было сознательно. Это консолидированное решение Евросоюза, где постоянно борются два начала: с одной стороны, Россия под санкциями и не очень хочется с ней торговать, с другой — экономические резоны, потому что Европа понимает, что без российского газа ей будет тяжело. Принятые поправки символизируют ужесточение мер против России, но то, что соглашаются на судебное разбирательство — это, как раз, экономический резон.
«СП»: — Если законы меняются «на лету», как могут что-то предпринимать инвесторы?
— Мы говорим про ЕС, как конгломерат стран. Юридическая и судебная природа ЕС очень сложна. С одной стороны, ЕС — это единой образование, с другой — это конкретные страны. Постоянно происходят изменения именно в европейском законодательстве. Изначально говорилось, что Газовая директива связана не столько с экономикой, сколько с климатическими изменениями, защитой потребителей и так далее.
— Поскольку отношение РФ к тому, что произошло в мае было не особо позитивным именно в контексте строительства «Северного потока-2», то было очевидно, что какие-то экономические, политические проблемы будут. Сейчас они и случились.
Произошедшее в мае было сознательно. Это консолидированное решение Евросоюза, где постоянно борются два начала: с одной стороны, Россия под санкциями и не очень хочется с ней торговать, с другой — экономические резоны, потому что Европа понимает, что без российского газа ей будет тяжело. Принятые поправки символизируют ужесточение мер против России, но то, что соглашаются на судебное разбирательство — это, как раз, экономический резон.
«СП»: — Если законы меняются «на лету», как могут что-то предпринимать инвесторы?
— Мы говорим про ЕС, как конгломерат стран. Юридическая и судебная природа ЕС очень сложна. С одной стороны, ЕС — это единой образование, с другой — это конкретные страны. Постоянно происходят изменения именно в европейском законодательстве. Изначально говорилось, что Газовая директива связана не столько с экономикой, сколько с климатическими изменениями, защитой потребителей и так далее.
Такие проекты как «СП-2» строятся не за один год и требуют межгосударственного согласования. Над государствами есть еще международная организация - ЕС со своим законодательством. Когда происходит конфликт национальных и ЕС юрисдикций, получается то, что мы наблюдаем и что решается в органах международного правосудия.
Ситуацию осложняет то, что Директива распространялась на работающие трубопроводы, а «СП-2» был в стадии создания. Но может будет сделано исключение, Германия скажет свое веское слово, хотя скорее придется судиться.
Руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник считает иск не лишним.
— Юридический концепт основательно подготовлен. Есть шансы, что последуют смягчения. Попытаться найти более справедливые решения есть все основания.
Столкновение с европейской бюрократией, традиционным настроем, что есть некая гегемония «Газпрома» на европейском рынке присутствует, но у Европы нет другого пути. Чтобы не остаться без газа в условиях снижения его добычи в самой Европе, ей надо строить с «Газпромом» стратегическое сотрудничество и быть готовыми к покупке российского трубного газа в больших объемах, принимать больше сжиженного. Риски могут покрываться в основном российским газом.
«СП»: — В связи с нынешней позицией и требованиями ЕС, есть ли в дальнейшем перспективы у подобных проектов?
— В «Северном потоке» примерно половина инвестиций — это партнерское финансирование. Причем факт его привлечения сопровождался сложностями: «Газпрому» приходилось применять схемы не прямого финансирования, а через определенные механизмы. Изначально в NordStream пакет был распределен между партнерами, потому пришлось взять себе все 100%.
Ситуацию осложняет то, что Директива распространялась на работающие трубопроводы, а «СП-2» был в стадии создания. Но может будет сделано исключение, Германия скажет свое веское слово, хотя скорее придется судиться.
Руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник считает иск не лишним.
— Юридический концепт основательно подготовлен. Есть шансы, что последуют смягчения. Попытаться найти более справедливые решения есть все основания.
Столкновение с европейской бюрократией, традиционным настроем, что есть некая гегемония «Газпрома» на европейском рынке присутствует, но у Европы нет другого пути. Чтобы не остаться без газа в условиях снижения его добычи в самой Европе, ей надо строить с «Газпромом» стратегическое сотрудничество и быть готовыми к покупке российского трубного газа в больших объемах, принимать больше сжиженного. Риски могут покрываться в основном российским газом.
«СП»: — В связи с нынешней позицией и требованиями ЕС, есть ли в дальнейшем перспективы у подобных проектов?
— В «Северном потоке» примерно половина инвестиций — это партнерское финансирование. Причем факт его привлечения сопровождался сложностями: «Газпрому» приходилось применять схемы не прямого финансирования, а через определенные механизмы. Изначально в NordStream пакет был распределен между партнерами, потому пришлось взять себе все 100%.
Естественно, Третий энергопакет, который подразумевает простой половины мощности трубы, и подобные вещи, удлиняют цикл окупаемости. Это требует здравых подходов, отсюда и иски, в том числе и к ЕС.
Вместе с тем, «Газпром» ищет обходы этих проблем. Финальный участок «Северного потока» может быть отдан в управление выделенной компании, чтобы общую магистраль вывести из-под законодательства ЕС.
«СП»: — Этих мощностей достаточно или могут в обозримом будущем понадобиться новые газопроводы?
— Если загружать на полную мощность все системы, которые должны заработать до конца года и в следующем, на ближайшие 10 лет их должно хватать. Есть еще инфраструктура по приему СПГ.
«СП»: — Но ведь есть проблема и с загрузкой.
— Это работает с переменным успехом. Допустим, сухопутное продолжение «Северного потока» — Opal порой встречает сопротивление и загружается не на полную мощность, потом существует период полной загрузки, потом опять исковые требования приходится исполнять. Германия за этим следит. Там есть внутренние мощности, которые загружаются в большей степени, позволяя нивелировать эти проблемы.
Российская сторона будет добиваться функционирования полноценной модели. У нас есть крупнейший партнер — Германия. Учитывая ее политический вес и стремление быть главным транзитным хабом.
Но и украинское приложение — ГТС, в принципе можно использовать для поставок небольших объемов. Нужны условия, что ГТС будет финансироваться в плане модернизации и будет адекватный тариф. И должна работать кооперационная модель. Они же хотя ГТС сделать независимой и имплементировать на нее европейское законодательство. Это то же должно работать, но может не с 2020 года, а позднее, потому что в украинском переговорном процессе все идет к приостановке движения по ГТС российского газа. «Пока в «Нафтогазе» нас не слышат.
Вместе с тем, «Газпром» ищет обходы этих проблем. Финальный участок «Северного потока» может быть отдан в управление выделенной компании, чтобы общую магистраль вывести из-под законодательства ЕС.
«СП»: — Этих мощностей достаточно или могут в обозримом будущем понадобиться новые газопроводы?
— Если загружать на полную мощность все системы, которые должны заработать до конца года и в следующем, на ближайшие 10 лет их должно хватать. Есть еще инфраструктура по приему СПГ.
«СП»: — Но ведь есть проблема и с загрузкой.
— Это работает с переменным успехом. Допустим, сухопутное продолжение «Северного потока» — Opal порой встречает сопротивление и загружается не на полную мощность, потом существует период полной загрузки, потом опять исковые требования приходится исполнять. Германия за этим следит. Там есть внутренние мощности, которые загружаются в большей степени, позволяя нивелировать эти проблемы.
Российская сторона будет добиваться функционирования полноценной модели. У нас есть крупнейший партнер — Германия. Учитывая ее политический вес и стремление быть главным транзитным хабом.
Но и украинское приложение — ГТС, в принципе можно использовать для поставок небольших объемов. Нужны условия, что ГТС будет финансироваться в плане модернизации и будет адекватный тариф. И должна работать кооперационная модель. Они же хотя ГТС сделать независимой и имплементировать на нее европейское законодательство. Это то же должно работать, но может не с 2020 года, а позднее, потому что в украинском переговорном процессе все идет к приостановке движения по ГТС российского газа. «Пока в «Нафтогазе» нас не слышат.
Заместитель генерального директора по газовым проблемам Фонд национальной энергетической безопасности Алексей Гривач полагает, что перспективы иска для России хорошими. Он напомнил, что недавно Россия выиграла иск в Арбитражной палате ВТО по поводу газопровода Opal.
— Потом ситуация поменялась, но факт, что есть возможности оспаривания. Новые правила откровенно дискриминационны по отношению к одному проекту. Остальные получили в том или ином виде изъятия из законодательства. И только дин проект оказался в двусмысленном положении причем с регулированием, которое, мягко говоря, сомнительно, поскольку газопровод является единой и неделимой инфраструктурой.
Другое регулирование по отношению к участку 12 морских миль на дне Балтийского моря с целью увеличить конкуренцию и привлечь новых поставщиков — это абсурд. Это попытка создать проблемы и снизить инвестиционную привлекательность проекта в нарушение положений Договора к Энергетической хартии в части защиты инвестиций. Тем более, что этот режим применятся к компании, зарегистрированной в Швейцарии и действующей в соответствии с европейским законодательством.
«СП»: — Такие неоднозначные решения ЕС могут оттолкнуть инвесторов от подобных проектов?
— Ситуация такова, что уже с момента принятия Третьего энергетического пакета газопроводная инфраструктура в Евросоюзе строится либо со значительными вложениями со стороны европейски налогоплательщиков в виде различных субсидий или льготных кредитов со стороны европейских финансовых институтов, что не самый эффективный путь реализации таких проектов. Либо это российские проекты, которые реализуются на рыночной основе. При этом им продолжают чинить всякие регуляторные козни и создавать искусственные барьеры, что противоречит практике поддержки конкуренции и развития рынка.
— Потом ситуация поменялась, но факт, что есть возможности оспаривания. Новые правила откровенно дискриминационны по отношению к одному проекту. Остальные получили в том или ином виде изъятия из законодательства. И только дин проект оказался в двусмысленном положении причем с регулированием, которое, мягко говоря, сомнительно, поскольку газопровод является единой и неделимой инфраструктурой.
Другое регулирование по отношению к участку 12 морских миль на дне Балтийского моря с целью увеличить конкуренцию и привлечь новых поставщиков — это абсурд. Это попытка создать проблемы и снизить инвестиционную привлекательность проекта в нарушение положений Договора к Энергетической хартии в части защиты инвестиций. Тем более, что этот режим применятся к компании, зарегистрированной в Швейцарии и действующей в соответствии с европейским законодательством.
«СП»: — Такие неоднозначные решения ЕС могут оттолкнуть инвесторов от подобных проектов?
— Ситуация такова, что уже с момента принятия Третьего энергетического пакета газопроводная инфраструктура в Евросоюзе строится либо со значительными вложениями со стороны европейски налогоплательщиков в виде различных субсидий или льготных кредитов со стороны европейских финансовых институтов, что не самый эффективный путь реализации таких проектов. Либо это российские проекты, которые реализуются на рыночной основе. При этом им продолжают чинить всякие регуляторные козни и создавать искусственные барьеры, что противоречит практике поддержки конкуренции и развития рынка.