ВЛ / Статьи

Запад мечтает, чтобы русские предали Иран ради Израиля

0
30-08-2019, 01:00...
758


Андрей Раевский встретился с профессором Маранди, чтобы узнать настоящее положение дел

Во-первых, несколько моих друзей недавно предложили мне взять интервью у профессора Сейеда Мохаммада Маранди. Затем я прочитал этот в высшей степени интересный текст на сайте Moon of Alabama и решил попросить профессора Маранди поделиться своими взглядами на текущую ситуацию в Иране, Персидском заливе и на остальной части Ближнего Востока. Г-н Маранди весьма любезно согласился ответить на мои вопросы, несмотря на его чрезвычайно беспокойный и напряженный график. Я очень благодарен профессору Маранди за его время и ответы. Важно отметить, что профессор Маранди развенчивает глупое представление о том, что Россия и Израиль являются союзниками или работают вместе. Он также опровергает другой слух — о том, что у России и Ирана есть серьезные разногласия по Сирии. Профессор Маранди, который в настоящее время находится в Иране, располагает отличными связями и великолепно информирован, и я надеюсь, что посредством этого интервью на некоторые из наиболее диковинных слухов, которые недавно были весьма распространенными, наконец-то будут смотреть как на то, чем они и являются — полной, тотальной чепухой. Наслаждайтесь интервью! 

Андрей Раевский: — Часто говорят, что существует «Ось Сопротивления», в которую входят Сирия, «Хезболла», Иран, Россия и Китай. Иногда в этот список добавляют Венесуэлу, Кубу или КНДР. Считаете ли вы, что такая «Ось Сопротивления» существует, и, если да, то как бы вы охарактеризовали природу этого неформального альянса? Считаете ли вы, что этот неформальный союз может когда-либо перерасти в официальный политический или военный союз или в договор о коллективной безопасности? 

Профессор Маранди: — Я определенно считаю, что «Ось Сопротивления» существует. Она в настоящее время включает Иран, Сирию, Ирак, Сектор Газа, Ливан, части Афганистана и Йемен. Я не думаю, что мы можем каким-либо образом включить в нее КНДР. Я полагаю, что Россию можно в определенной степени считать связанной или аффилированной с этим сопротивлением. Но это не то, что многие чувствуют необходимым признать. На определенных уровнях существует много общего между политикой России и Китая, а также политикой стран и движений в этом регионе, связанных с этой «Осью Сопротивления». То же самое относится и к таким странам, как Венесуэла, Боливия и Куба, которых я не считаю похожими на Северную Корею. Как почти и везде, американская политика на Корейском полуострове уродлива и злонамеренна, ее цель — гегемония, но характер правительства КНДР в корне отличается от политики Венесуэлы или Кубы, независимо от того, хотели бы американцы или европейцы признать это или нет. Другие могут интерпретировать «Ось Сопротивления» так, чтобы включать в нее или исключать из нее определенные страны, но совершенно очевидно, что, когда речь идет об определенных ключевых вопросах, Иран и Россия имеют схожие политические цели. Тем не менее, Россия имеет тесные отношения с израильским режимом, тогда как Иран считает его государством апартеида, почти идентичным государству апартеида в Южной Африке. Или, например, позиция правительства Сирии в отношении Израиля отличается от позиции Ирана. Официальная сирийская позиция заключается в том, что Западный берег и Сектор Газа должны быть возвращены палестинцам в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН, а оккупированные Голанские высоты должны быть возвращены сирийскому народу, что является законным требованием. Но иранская позиция иная, Иран твердо верит, что Израиль является колониальным режимом и режимом апартеида и что в его нынешнем виде его существование морально неприемлемо. Поэтому, по крайней мере, официально, есть существенные различия.

Таким образом, люди могут интерпретировать «Ось Сопротивления» по-разному. Важно помнить, что, несмотря на Сирию, Иран, Турция и Катар также сближаются, в частности, благодаря враждебности США, Саудовской Аравии и ОАЭ по отношению к братьям-мусульманам. Важно то, что существует растущий консенсус в отношении ключевых проблем в этом регионе и в определении того, что является основными проблемами. И я думаю, что со временем этот слабый союз стран и движений становится все более влиятельным и все более сильным. Я не могу сказать, возникнет ли официальный или открытый договор о коллективной безопасности или военный союз, созданный какой-либо из этих стран в ближайшем или обозримом будущем, но я такой необходимости не вижу. Однако я думаю, что это сближение идей очень важно, и я думаю, что формальные и неформальные связи, существующие между этими странами, во многих отношениях более важны и значительны, чем формальные политические или военные альянсы или договоры о безопасности. 

АР: — В последние месяцы ряд наблюдателей заявляли, что Россия и Израиль работают рука об руку, а некоторые зашли настолько далеко, что заявляли, будто Путин, в общем-то, является пешкой в руках Нетаньяху и что Россия лояльна интересам Израиля и сионистов. Вы согласны с этой точкой зрения? Как иранские официальные лица оценивают российские контакты с израильтянами, беспокоит ли это их или они считают, что эти контакты могут быть полезны для будущего региона?

М: — Это чепуха. Режимы США и Израиля культурно и идеологически связаны друг с другом, в то время как американцы испытывают глубокую антипатию к России. Вот почему у русских совсем другая позиция по Сирии, чем у американцев и израильтян. Израильтяне вместе с США, ЕС, саудитами и некоторыми соседними с Сирией странами поддерживали ИГИЛ*, Аль-Каиду** и другие экстремистские образования и пытались разорвать Сирию на части. Как объяснялось ранее, российские взгляды на Израиль отличаются от иранских. В Израиле много евреев-иммигрантов из России. Они составляют значительную часть колонистов в Палестине, и они в основном используются для дальнейшего подчинения палестинского народа и этнических чисток. Вообще говоря, интересы России находятся в резком противоречии с интересами США — самого сильного союзника Израиля. Кроме того, тесные отношения России с Сирией восходят к холодной войне, а неустанное давление США на Китай и Россию также стало мощным катализатором ускорения их сближения друг с другом, а также с Ираном по ключевым вопросам. Китайцы и русские прекрасно знают, что Соединенные Штаты, европейцы и страны региона широко используют экстремистов в Сирии для подрыва государства и что эти силы могут быть позже использованы для подрыва безопасности в Центральной Азии, России и Китае. Большое количество граждан России, Китая и республик Центральной Азии прошли подготовку для того, чтобы воевать в Сирии, и это представляет серьезную угрозу их коллективной безопасности. Соединенные Штаты могут использовать этих и других экстремистов в попытке помешать потенциальному успеху инициативы «Пояс — путь» или другим планам азиатской интеграции. Таким образом, между россиянами и американцами наличествует острый и разрастающийся конфликт.

У Ирана нет обеспокоенности относительно российско-израильских отношений. Очевидно, что в идеальном мире Иран хотел бы, чтобы Россия разорвала отношения с израильским режимом из-за его природы как апартеида. Но реальность — это реальность; отношения Ирана с Россией очень хорошие, и иногда я уверен, что через русских иранцы посылают израильтянам определенные предупреждения. 

АР: — Как воспринимают Россию в Иране? Большинство иранцев по-прежнему с подозрением относятся к России или считают, что в лице России они имеют жизнедеятельного и честного партнера? Каковы основные сомнения/опасения патриотов-иранцев, когда они думают о России? 

М: — Исторически у иранцев с русскими были серьезные проблемы. Русские и Советский Союз активно вмешивались во внутренние дела Ирана; они подрывали суверенитет Ирана. Но с момента распада Советского Союза имидж России изменился. Особенно после того, как в 2015 году Россия начала борьбу в Сирии вместе с Ираном, имидж России значительно улучшился. Когда мы смотрим на опросы, то по сравнению с западными странами имидж России довольно хороший. 

Западные правительства владеют десятками средств массовой информации на персидском языке или финансируют их. Эти средства массовой информации, такие как «Голос Америки» и BBC Persian, среди прочего, постоянно распространяют антироссийскую пропаганду. Очевидно, что они оказывают определенное влияние, и это сочетается с историческими опасениями Ирана в отношении России. Но, несмотря на все это, имидж России относительно благоприятный, и это говорит о многом. 

АР: — Как насчет Турции? У Ирана и Турции в прошлом были сложные отношения, однако в случае англо-сионистской войны против Сирии два государства работали вместе (и с Россией). Означает ли это, что Турция рассматривается как жизнедеятельный и честный партнер в Иране? 

М: — Отношения Ирана с турецкой властью сложны, особенно из-за постоянных политических изменений, которые происходили в Турции на протяжении последних нескольких лет. В глазах многих это сделало власть ненадежной. Сказав это, необходимо отметить, что Турция очень отличается от ваххабитских режимов на Аравийском полуострове. Турецкая исламская традиция имеет поразительное сходство с исламской культурой Ирана, и из-за ее сильной суфийской традиции Турция намного ближе к Ирану, чем, например, к ваххабитской Саудовской Аравии.

По иронии судьбы, до конфликта в Сирии у президента Эрдогана были более тесные личные отношения с президентом Асадом, чем у иранцев. 

В любом случае, у Турции очень сильные экономические, политические и культурные отношения с Ираном. Американская поддержка террористов РПК*** в Сирии также разозлила турок, придав новый импульс сближению Турции и Ирана. Даже политика Турции в отношении Сирии развивается, хотя правительство не может радикально изменить ситуацию из-за многолетних попыток смены режима. 

АР: — Далее, обращаясь к Ираку, как бы вы охарактеризовали «баланс влияния» Ирана и США в Ираке? Должны ли мы рассматривать иракское правительство как союзное Ирану, союзное Соединенным Штатам или как независимое? Если Империя нападет на Иран, что будет в Ираке? 

М: — Отношения между Ираком и Ираном значительно важнее, чем отношения между Ираком и США. Иран и Ирак являются союзниками, но этот союз не противоречит идее независимости Ирака. Региональная политика Ирака не идентична политике Ирана. Но у этих двух стран очень схожие интересы, очень тесные отношения, многие иракские лидеры провели годы в Иране, и большая часть иракского населения живет недалеко от общей границы между двумя странами, составляющей более 1200 км. Таким образом, торговля, паломничество и туризм являются ключевыми для обеих стран. Религиозные сходства и святые места, которые находятся в Иране и Ираке, являются огромным стимулом для взаимодействия двух стран. В Иране учится много иракских студентов, а многие иранцы работают в Ираке. Тот факт, что иранцы пошли на большие жертвы, борясь с ИГИЛ в Ираке, и что многие иракцы приняли мученическую смерть в войне с ИГИЛ и Аль-Каидой в Сирии, является ярким свидетельством того, что происходит вопреки давлению США.

Паломничество Арба’ин****, которое происходит каждый год, когда миллионы иранцев и иракцев идут рядом в сторону Кербелы, когда десятки тысяч иракских и иранских добровольцев помогают паломникам по пути, я думаю, является еще одним признаком этой тесной связи. 

Хотя присутствие США в Ираке по-прежнему носит гегемонистский характер, Иран не стремился мешать Ираку поддерживать нормальные отношения с другими странами. Тем не менее, США продолжают добиваться контроля над Ираком через крупнейшее в мире посольство, через свое военное присутствие и через влияние на бюрократию. Соединенные Штаты по-прежнему располагают огромным влиянием на то, как расходуются нефтяные богатства страны. 

Тем не менее, несмотря на колониальное поведение США, продолжающееся расхищение американцами нефтяного богатства Ирака и их бандитское поведение, иракцы смогли отстоять значительную долю независимости. В конечном счете, это продолжающееся поведение США вызовет среди иракцев лишь дальнейшее возмущение. Империя редко принимает во внимание эти реалии, она стремится накапливать влияние и богатство с помощью грубой силы. Но в долгосрочной перспективе это порождает глубоко укоренившийся гнев и враждебность, что в какой-то момент создаст большие проблемы для Империи, тем более, что гнев и волнения растут по всему региону, если не по всему миру. 

Весьма маловероятно, что режим в Вашингтоне нападет на Иран, если это приведет к региональной войне, которая вытеснит Соединенные Штаты из Ирака, Афганистана, Ливана и Сирии. Саудовская Аравия и Эмираты быстро рухнут, а цены на нефть и природный газ взлетят к небесам, что приведет к глобальному экономическому кризису в то же самое время, когда миллионы людей будут мощными потоками двигаться в Европу. 

АР: — Часто говорят, что цели России и Ирана в Сирии принципиально разные и что между этими двумя странами из-за этих разногласий регулярно возникает напряженность. Это правда? Чем, на ваш взгляд, отличаются цели России и Ирана в Сирии? 

М: — Новости, которые мы иногда слышим о серьезной напряженности, существующей между иранцами и русскими в Сирии, часто являются просто чепухой. Кое у кого есть четкие причины преувеличивать какие-то небольшие инциденты или вообще их выдумывать, но (российско-иранские — С.Д.) отношения довольно хорошие. Иран не намерен иметь какие-либо военные базы в Сирии, тогда как русские чувствуют необходимость сохранить свое военное присутствие в Сирии посредством долгосрочных соглашений. 

Но в конечном итоге Иран хотел бы помочь Сирии обрести военный потенциал для возврата оккупированных Голанских высот. Иран не намерен инициировать конфликт с израильским режимом внутри Палестины. Это не цель Ирана в Ливане, и это не цель Ирана в Сирии. Как и в Ливане, где иранцы поддерживали «Хезболлу» в целях восстановления суверенитета страны и изгнания израильских агрессоров и оккупантов. У иранцев такая же повестка дня и в Сирии. Они хотят поддержать сирийцев, чтобы те смогли восстановить полный суверенитет. Я не считаю, что для россиян Голанские высоты являются приоритетом. 

АР: — Какое-то время Иран позволял российским аэрокосмическим силам использовать иранский военный аэродром, а затем, когда этот факт стал общеизвестен, русских попросили уйти. Я слышал слухи о том, что, хотя КСИР и выступает за то, чтобы российские аэрокосмические силы могли использовать иранский военный аэродром, регулярные вооруженные силы были против этого. Правда ли, что между КСИР и регулярными вооруженными силами существуют такие различия, и считаете ли вы, что Иран когда-либо позволит российским военным иметь постоянное присутствие в Иране? 

М: — Это миф. Русских не просили уйти. Между КСИР и какой-либо другой частью вооруженных сил не было никаких противоречий. Это было решение, которое принял Высший совет национальной безопасности и Президент, и все основные командующие вооруженными силами участвовали в принятии этого решения. В конце концов, авиабаза не принадлежит Корпусу стражей Исламской революции, она принадлежит военно-воздушным силам. И часть базы использовалась российскими стратегическими бомбардировщиками, которые летали в Сирию, чтобы бомбить экстремистов. Это сотрудничество закончилось, когда русские смогли разместить достаточное количество самолетов в Сирии, потому что полеты через Иран были длительными и дорогостоящими, в то время как воздушная кампания, развернутая с баз внутри Сирии, стала намного более дешевой и намного более эффективной. В своих отношениях с русскими Иран был весьма открыт и Тегеран открыто разрешил русским осуществлять пуски ракет над воздушным пространством Ирана. 

АР: — И Аятолла Али Хаменеи, и генеральный секретарь «Хезболлы» Хасан Насралла неоднократно заявляли, что дни расистского режима Сио-Апартеида на оккупированных териториях сочтены. Согласны ли вы с их точкой зрения и, если да, то как, по вашему мнению, происходит такая смена режима? Какое из решений — создание одного единого государства или двух государств — вы считаете более реалистичным? 

М: — Я не верю, что решение «два государства» возможно, потому что израильский режим колонизировал слишком большую часть Западного берега (реки Иордан — С.Д.). Фактически, актами эгоизма и мелочным преследованием краткосрочных выгод режим нанес огромный ущерб самому себе. В результате колонизации Западного берега даже европейские элиты и дипломаты, которые в частном порядке признают, что израильский режим проводит политику апартеида, и которые всегда будут говорить о надежде на решение о двух государствах, признают, что решение о двух государствах мертво. Все палестинцы рассматриваются как недочеловеки — независимо от того, проживают ли они на Западном берегу или нет. Они являются порабощенной нацией — независимо от того, являются ли они гражданами Израиля или нет. Однако нет больше никакой надежды на то, что те, кто живет на оккупированном Западном берегу, получат свободу, хотя мы предсказывали, что израильтяне никогда добровольно не откажутся от Западного берега. Это самая важная задача, стоящая перед режимом в будущем. Колонизируя Западный берег и несмотря на официальные западные СМИ и правительственные комментарии, международное сообщество все чаще воспринимает его как режим апартеида. Он делегитимизирует себя в глазах большего числа людей.

АР: — Иран — исламская республика. Это также шиитская страна. Некоторые наблюдатели обвиняют Иран в том, что он хочет экспортировать свою политическую модель в другие страны. Что вы думаете об этом обвинении? Считают ли иранские исламские ученые, что модель Исламской Республики Иран можно экспортировать в другие страны, в том числе в суннитские? 

М: — Я не думаю, что это обвинение имеет какое-либо значение. У Ирана очень хорошие отношения с Ираком, но он не навязал свою модель этой стране. На самом деле, Иран помог создать действующую конституцию этой страны. То же самое верно для Ливана и Йемена. Противники Ирана постоянно обвиняют его, и по самым противоречивым поводам. В других случаях они утверждают, что Иран боится экспорта своей модели, поскольку боится конкурентов. Иран всегда подвергался нападкам со всех сторон, часто использовавших противоречивые аргументы. С одной стороны, так называемый режим якобы чрезвычайно непопулярен, он коррумпирован, разваливается и неспособен к надлежащему управлению. Но с другой стороны, Иран представляет собой растущую угрозу для региона и даже для мира. Это парадоксально: как Иран может быть некомпетентным и рушиться с одной стороны, а с другой — быть растущей угрозой всему миру? Это просто не имеет смысла. Тем не менее, я не видел никаких доказательств того, что Иран пытался навязать свою модель другим странам или движениям, которые ему близки. Если бы не поддержка Ирана, ИГИЛ и Аль-Каида снесли бы Сирию с ее светским правительством и светской конституцией. Иранцы твердо верили, что террористические силы, поддерживаемые западными спецслужбами, а также региональные режимы, были наихудшим сценарием для сирийского народа. И это иранцы навязали свою модель? 

АР: — Спасибо вам за все ваши ответы. 

Автор (публикуется под псевдоним The Saker) — широко известный на Западе блогер. Родился в г. Цюрих (Швейцария). Отец — голландец, мать — русская. Служил аналитиком в вооруженных силах Швейцарии и в исследовательских структурах ООН. Специализируется на изучении постсоветских государств. Проживает во Флориде (США). 

Перевод Сергея Духанова

* «Исламское государство» (ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, его деятельность на территории России запрещена. 

** «Аль-Каида» решением Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 года была признана террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена. 

*** РПК (Рабочая партия Курдистана) — курдская политическая, повстанческая организация, борющаяся за политические права курдов в Турции и создание курдской автономии в составе Турции. Имеет также военное крыло — Народные силы обороны. 

В 1993 году деятельность РПК была признана экстремистской и запрещена министерством внутренних дел Германии. 

**** Арба’и́н — поминки, проводимые на сороковой день мученичества Имама Хусейна, который вместе с 72 сподвижниками пал в неравной битве с армией омейядского халифа Язида. Арба’ин является одним из самых массовых мирных собраний людей в мире. 

Справка «СП»: Сейед Мохаммад Маранди (Seyed Mohammad Marandi, перс. سید محمد مرندی; родился в 1966 году в г. Ричмонд, штат Вирджиния) — ирано-американский академический и политический аналитик. Он сын профессора Алирезы Маранди, врача и политика. Выпускник Тегеранского и Бирмингемского университета, профессор английской литературы и востоковедения в Тегеранском университете.





  • Яндекс.Метрика

  • Нам пишут Статьи разные Наши Партнеры
    Главная Контакты RSS
    Все публикуемые материалы принадлежат их владельцам. Использование любых материалов, размещённых на сайте, разрешается при условии размещения кликабильной ссылки на наш сайт.

Регистрация