ВЛ / Статьи
Генерал Эйзенхауэр: «Наша высадка не привела к удержанию плацдарма, и я отвел войска»
8-06-2019, 02:00...
1 751
Командование союзников до последнего сомневалось в успехе операции в Нормандии
75 лет назад — 6 июня 1944 года началась высадка союзников в Нормандии. Этого события в СССР ждали давно, еще с трагического сорок первого. Время шло, разговоры о Втором фронте то возникали, то угасали. Отшумела Курская битва, отгремело сражение под Сталинградом, Советская армия отвоевала большую часть Украины, Белоруссии, а союзники все неспешно, обстоятельно готовились ударить по врагу с запада. И наконец…
Обреченные на победу
На рассвете «Дня «Д» предрассветное небо над волнующимся морем затмили самолеты, выбросившие тысячи парашютистов. В эту массу влился поток солдат, приплывших в Нормандию на многочисленных судах. Англо-американцы, едва ощутив под ногами толщу земли, вступали в бой.
Удар был невероятно силен, но немцы не дрогнули. Они не только стойко оборонялись, но и переходили в контратаки. В первые двое суток союзники, судорожно вцепившиеся в небольшую часть отвоеванной суши, не могли продвинуться вперед. Более того, временами даже казалось, что на некоторых участках германцы вышвырнут их в море.
К слову, германские дивизии, оборонявшие Западный вал, были укомплектованы отнюдь не лучшими воинами. Здесь служили бывалые, но отнюдь не юные и не столь расторопные солдаты. Часть из них вполне могла быть отпущена домой из-за болезней, но Гитлеру уже некого было ставить под ружье. Потому сгодились и недужные…
Однако было понятно, что наступление союзников просто обречено на победу. Англичане, американцы, канадцы были молодыми и здоровыми парнями, за ними громоздились несметные резервы и горы еды, десятки тысяч пушек и самолетов. Только в силе духа, характере они уступали немцам. Те отступали, но — лишь после упорных, кровопролитных боев.
Обреченные на победу
На рассвете «Дня «Д» предрассветное небо над волнующимся морем затмили самолеты, выбросившие тысячи парашютистов. В эту массу влился поток солдат, приплывших в Нормандию на многочисленных судах. Англо-американцы, едва ощутив под ногами толщу земли, вступали в бой.
Удар был невероятно силен, но немцы не дрогнули. Они не только стойко оборонялись, но и переходили в контратаки. В первые двое суток союзники, судорожно вцепившиеся в небольшую часть отвоеванной суши, не могли продвинуться вперед. Более того, временами даже казалось, что на некоторых участках германцы вышвырнут их в море.
К слову, германские дивизии, оборонявшие Западный вал, были укомплектованы отнюдь не лучшими воинами. Здесь служили бывалые, но отнюдь не юные и не столь расторопные солдаты. Часть из них вполне могла быть отпущена домой из-за болезней, но Гитлеру уже некого было ставить под ружье. Потому сгодились и недужные…
Однако было понятно, что наступление союзников просто обречено на победу. Англичане, американцы, канадцы были молодыми и здоровыми парнями, за ними громоздились несметные резервы и горы еды, десятки тысяч пушек и самолетов. Только в силе духа, характере они уступали немцам. Те отступали, но — лишь после упорных, кровопролитных боев.
Через пять после начала операции «Оверлорд» французский берег буквально заполонили союзники. 326 тысяч солдат и офицеров начали марш по Европе, который, как им казалось, не сулит особых трудностей…
«Все началось хорошо…»
Летняя Москва 1944 года чем-то напоминала довоенную. Война грохотала по-прежнему, люди не выключали радио, ожидая военных сводок, и сердца охватывала тревога при виде почтальонов. Но уже не было той острой, болезненной тоски, как в сорок первом, не томились души от тяжелого баритона Левитана: «От Советского Информбюро. В течение прошедшего дня наши войска…». Да и улыбок стало больше, и смеха. Никто уже не сомневался, что Гитлеру капут.
Отношения СССР и союзников казались превосходными. Сталин обменивался дружескими письмами с премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем и президентом США Франклином Рузвельтом. На Украине, в гоголевских местах — Полтаве и Миргороде — появились американские авиабазы для челночных бомбардировок. С них взлетали «летающие крепости» для рейдов на территорию Германии и ее союзников. Но, кажется, ни русские, ни американцы не считали эту затею полезной и, тем более, стратегически важной. Увы, она оказалась еще и опасной. В конце июня немцы совершили опустошительный налет на полтавский аэродром. Большая часть американских самолетов была уничтожена, сгорели склады с горючим.
…Советские газеты не успели сообщить о начале операции «Оверлорд» в день ее начала. Зато радио в экстренных выпусках проинформировало о важном событии. На другой день, 7 июня, большой репортаж о десантной операции во Франции был опубликован на первой полосе «Правды». К нему был подверстан портрет 53-летнего командующего англо-американскими силами, генерала Дуайта Эйзенхауэра.
Черчилль писал Сталину: «Все началось хорошо. Мины, препятствия и береговые батареи в значительной степени преодолены. Воздушные десанты были весьма успешными и были предприняты в крупном масштабе…».
Сталин ответил, что письмо Черчилля «радует всех нас и обнадеживает относительно дальнейших успехов». И перешел к делу, сообщив, что летнее наступление советских войск начнется в середине июня на одном из важных участков фронта.
Появилась карикатура Кукрыниксов, изобразившая Гитлера в виде гиены, голова которой придавлена захлопнувшимся русским капканом, а англо-американский меч вонзался в ее заднюю часть. Александр Верт в своей книге «Россия в войне 1941−1945» писал: «Газеты с удовольствием цитировали слова обозреватели Би-би-си Патрика Лейси, заявившего, что, «если бы не русские, высадка войск союзников во Франции вряд ли была бы возможна». И это была истинная правда!
Сомнения генерала Эйзенхауэра
Характерно, что в течение нескольких дней советская пресса сообщала лишь об упорных боях в Нормандии, бомбежках немецких позиций. Журналисты и военные специалисты избегали прогнозов — то ли боясь сглазить, то ли опасаясь, что немцы приготовили какой-то дьявольский сюрприз. Действительно, в Третьем рейхе была закончена работа над крылатой ракетой Фау-1, которая в марте сорок четвертого атаковала Лондон. На подходе было более мощное детище конструктора Вернера фон Брауна — Фау-2…
Между прочим, и сам Эйзенхауэр, несмотря на громадное преимущество союзников — в живой силе в два раза, в авиации в 23 (!), — до конца не верил в успех «Оверлорда». На всякий случай, он подготовил обращение — к счастью, не пригодившееся — на случай неудачи. В нем были такие слова: «Наша высадка в районе Шербур-Гавр не привела к удержанию плацдарма, и я отвел войска. Мое решение атаковать в это время и в этом месте было основано на той информации, которой я располагал. Войска, авиация и флот сделали все, что могли сделать храбрость и верность долгу. Если кто-то виновен в неудаче этой попытки, то это только я…»
Сегодня высадка в Нормандии выдается Западом как самое важное, чуть ли не решающее сражение Второй мировой войны. Но всем, кто хоть понаслышке знаком с историческими реалиями, может лишь скептически улыбнуться, услышав такое утверждение.
Для Запада словно не было битвы под Москвой, Курского сражения, эпопеи под Сталинградом, боев за Крым, освобождения Украины. Именно там солдаты и офицеры Советской армии показали невиданное мужество и стойкость, в тех местах они превратили лучшие части Вермахта и СС в бесконечную вереницу могильных крестов. Летом 1944 года Германия, изнуренная долгой войной, лежащая в руинах, неуклонно таяла на глазах, словно больной, которого настиг неизлечимый недуг.
«Все началось хорошо…»
Летняя Москва 1944 года чем-то напоминала довоенную. Война грохотала по-прежнему, люди не выключали радио, ожидая военных сводок, и сердца охватывала тревога при виде почтальонов. Но уже не было той острой, болезненной тоски, как в сорок первом, не томились души от тяжелого баритона Левитана: «От Советского Информбюро. В течение прошедшего дня наши войска…». Да и улыбок стало больше, и смеха. Никто уже не сомневался, что Гитлеру капут.
Отношения СССР и союзников казались превосходными. Сталин обменивался дружескими письмами с премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем и президентом США Франклином Рузвельтом. На Украине, в гоголевских местах — Полтаве и Миргороде — появились американские авиабазы для челночных бомбардировок. С них взлетали «летающие крепости» для рейдов на территорию Германии и ее союзников. Но, кажется, ни русские, ни американцы не считали эту затею полезной и, тем более, стратегически важной. Увы, она оказалась еще и опасной. В конце июня немцы совершили опустошительный налет на полтавский аэродром. Большая часть американских самолетов была уничтожена, сгорели склады с горючим.
…Советские газеты не успели сообщить о начале операции «Оверлорд» в день ее начала. Зато радио в экстренных выпусках проинформировало о важном событии. На другой день, 7 июня, большой репортаж о десантной операции во Франции был опубликован на первой полосе «Правды». К нему был подверстан портрет 53-летнего командующего англо-американскими силами, генерала Дуайта Эйзенхауэра.
Черчилль писал Сталину: «Все началось хорошо. Мины, препятствия и береговые батареи в значительной степени преодолены. Воздушные десанты были весьма успешными и были предприняты в крупном масштабе…».
Сталин ответил, что письмо Черчилля «радует всех нас и обнадеживает относительно дальнейших успехов». И перешел к делу, сообщив, что летнее наступление советских войск начнется в середине июня на одном из важных участков фронта.
Появилась карикатура Кукрыниксов, изобразившая Гитлера в виде гиены, голова которой придавлена захлопнувшимся русским капканом, а англо-американский меч вонзался в ее заднюю часть. Александр Верт в своей книге «Россия в войне 1941−1945» писал: «Газеты с удовольствием цитировали слова обозреватели Би-би-си Патрика Лейси, заявившего, что, «если бы не русские, высадка войск союзников во Франции вряд ли была бы возможна». И это была истинная правда!
Сомнения генерала Эйзенхауэра
Характерно, что в течение нескольких дней советская пресса сообщала лишь об упорных боях в Нормандии, бомбежках немецких позиций. Журналисты и военные специалисты избегали прогнозов — то ли боясь сглазить, то ли опасаясь, что немцы приготовили какой-то дьявольский сюрприз. Действительно, в Третьем рейхе была закончена работа над крылатой ракетой Фау-1, которая в марте сорок четвертого атаковала Лондон. На подходе было более мощное детище конструктора Вернера фон Брауна — Фау-2…
Между прочим, и сам Эйзенхауэр, несмотря на громадное преимущество союзников — в живой силе в два раза, в авиации в 23 (!), — до конца не верил в успех «Оверлорда». На всякий случай, он подготовил обращение — к счастью, не пригодившееся — на случай неудачи. В нем были такие слова: «Наша высадка в районе Шербур-Гавр не привела к удержанию плацдарма, и я отвел войска. Мое решение атаковать в это время и в этом месте было основано на той информации, которой я располагал. Войска, авиация и флот сделали все, что могли сделать храбрость и верность долгу. Если кто-то виновен в неудаче этой попытки, то это только я…»
Сегодня высадка в Нормандии выдается Западом как самое важное, чуть ли не решающее сражение Второй мировой войны. Но всем, кто хоть понаслышке знаком с историческими реалиями, может лишь скептически улыбнуться, услышав такое утверждение.
Для Запада словно не было битвы под Москвой, Курского сражения, эпопеи под Сталинградом, боев за Крым, освобождения Украины. Именно там солдаты и офицеры Советской армии показали невиданное мужество и стойкость, в тех местах они превратили лучшие части Вермахта и СС в бесконечную вереницу могильных крестов. Летом 1944 года Германия, изнуренная долгой войной, лежащая в руинах, неуклонно таяла на глазах, словно больной, которого настиг неизлечимый недуг.
Западные армии в то время тоже воевали, но в других местах — в Африке, Азии, Италии. Это были важные участки Второй мировой войны, но отнюдь не решающие. Наконец, в ноябре 1943-го Черчилль и Рузвельт пообещали Сталину, что откроют Второй фронт в будущем году.
Небольшое отступление. Второй фронт все же существовал, причем, давно. Только в виде… тушенки. Консервами и другими продуктами исправно снабжали Советский Союз союзники — громадное им спасибо! — по программе ленд-лиза. Собираясь вспороть ножом очередную жестянку, наши солдаты улыбались: «Ну, что, откроем „Второй фронт"?!»
Необходимо — и опять же с великой благодарностью! — вспомнить и другую помощь наших товарищей по борьбе — одежду обувь, грузовики, вооружение и многое другое. Эту большую и необходимую поддержку нельзя забыть.
Сталин в Париже
После Сталинграда и Курска Советская армия стала одолевать неприятеля, а потом стала ломать ему хребет. Русские армии неумолимо наступали, немецкие же лишь пятились назад. Исход войны уже не вызывал сомнений…
В 1944 году политики в Лондоне и Нью-Йорке с ужасом представляли, что бесчисленная, разноязыкая армада Сталина, промаршировав по Европе, возьмет не только Берлин, но и ворвется в Париж.
Вся Европа могла окраситься в красный цвет! Коммунисты встали бы у власти в Италии, Франции, Бельгии, Норвегии, Дании, Югославии и других странах. И не было бы потом никакого НАТО, а британцы на своих островах затаились, как мыши, ожидая вторжения русского десанта. Да и американцы вели бы себя почтительно…
Вернемся, однако, в реальность.
Через неделю после открытия второго фронта, англо-американцы удостоились похвалы Сталина. Отвечая на вопрос корреспондента «Правды», он назвал успех союзников «блестящим». Далее Сталин сказал: «Нельзя не признать, что история войн не знает другого подобного предприятия по широте замысла, грандиозности масштабов и мастерству выполнения…
Небольшое отступление. Второй фронт все же существовал, причем, давно. Только в виде… тушенки. Консервами и другими продуктами исправно снабжали Советский Союз союзники — громадное им спасибо! — по программе ленд-лиза. Собираясь вспороть ножом очередную жестянку, наши солдаты улыбались: «Ну, что, откроем „Второй фронт"?!»
Необходимо — и опять же с великой благодарностью! — вспомнить и другую помощь наших товарищей по борьбе — одежду обувь, грузовики, вооружение и многое другое. Эту большую и необходимую поддержку нельзя забыть.
Сталин в Париже
После Сталинграда и Курска Советская армия стала одолевать неприятеля, а потом стала ломать ему хребет. Русские армии неумолимо наступали, немецкие же лишь пятились назад. Исход войны уже не вызывал сомнений…
В 1944 году политики в Лондоне и Нью-Йорке с ужасом представляли, что бесчисленная, разноязыкая армада Сталина, промаршировав по Европе, возьмет не только Берлин, но и ворвется в Париж.
Вся Европа могла окраситься в красный цвет! Коммунисты встали бы у власти в Италии, Франции, Бельгии, Норвегии, Дании, Югославии и других странах. И не было бы потом никакого НАТО, а британцы на своих островах затаились, как мыши, ожидая вторжения русского десанта. Да и американцы вели бы себя почтительно…
Вернемся, однако, в реальность.
Через неделю после открытия второго фронта, англо-американцы удостоились похвалы Сталина. Отвечая на вопрос корреспондента «Правды», он назвал успех союзников «блестящим». Далее Сталин сказал: «Нельзя не признать, что история войн не знает другого подобного предприятия по широте замысла, грандиозности масштабов и мастерству выполнения…
История отметит это дело как достижение высшего порядка".
Спустя несколько дней после начала операции «Оверлорд» внимание советской прессы снова вернулось к событиям на Восточном фронте. Это было естественно — именно здесь, в смертельной схватке Советского Союза и Германии, решалась судьба Второй мировой.
Вскоре после высадки союзников Нормандии, в июне 1944 года, Советская армия нанесла мощный удар по финским войскам и овладела Выборгом. Затем, как и обещал Сталин, началось мощное наступление в Белоруссии, в результате которого Красная Армия полностью освободила территорию Белоруссии и продвинулась вглубь Польши. После этого события на Западном фронте ушли в тень. О них лишь лаконично, в нескольких газетных столбцах рассказывали сообщения ТАСС.
Миф, который лопнул
16 июля 1944 года «Правда» выступила со статьей, где говорилось: «Наступление Красной Армии не только пробило… «зияющую брешь в Восточном вале европейской крепости Гитлера», оно пробило такую же брешь в немецко-фашистской «пропаганде». Лопнул, как мыльный пузырь… миф о том, будто «главный фронт» — на Западе… Немецкие комментаторы сегодня говорят уже с ужасом о сражениях на Востоке, «принявших апокалиптические размеры».
Советский Союз, одержав новую победу на Восточном фронте, снова показал всему миру, как нужно воевать. И затем, — как нужно отмечать великие виктории. 17 июля 1944 года, после разгрома немецких войск в Белоруссии, по улицам Москвы провели 57 тысяч расхристанных, грязных, пленных немцев. Среди них были те, кто победной поступью мечтал пройти по улицам советской столицы осенью сорок первого.
Ужасы Арденнского леса
События на Западном фронте показали, что англо-американцы не зря тянули с открытием Второго фронта. Они медлили не только ради ослабления Советского Союза и Германии, но и потому, что элементарно боялись встречи с немцами на поле брани. Продвижение союзных войск по Европе оказалось мучительным и кровопролитным.
Спустя несколько дней после начала операции «Оверлорд» внимание советской прессы снова вернулось к событиям на Восточном фронте. Это было естественно — именно здесь, в смертельной схватке Советского Союза и Германии, решалась судьба Второй мировой.
Вскоре после высадки союзников Нормандии, в июне 1944 года, Советская армия нанесла мощный удар по финским войскам и овладела Выборгом. Затем, как и обещал Сталин, началось мощное наступление в Белоруссии, в результате которого Красная Армия полностью освободила территорию Белоруссии и продвинулась вглубь Польши. После этого события на Западном фронте ушли в тень. О них лишь лаконично, в нескольких газетных столбцах рассказывали сообщения ТАСС.
Миф, который лопнул
16 июля 1944 года «Правда» выступила со статьей, где говорилось: «Наступление Красной Армии не только пробило… «зияющую брешь в Восточном вале европейской крепости Гитлера», оно пробило такую же брешь в немецко-фашистской «пропаганде». Лопнул, как мыльный пузырь… миф о том, будто «главный фронт» — на Западе… Немецкие комментаторы сегодня говорят уже с ужасом о сражениях на Востоке, «принявших апокалиптические размеры».
Советский Союз, одержав новую победу на Восточном фронте, снова показал всему миру, как нужно воевать. И затем, — как нужно отмечать великие виктории. 17 июля 1944 года, после разгрома немецких войск в Белоруссии, по улицам Москвы провели 57 тысяч расхристанных, грязных, пленных немцев. Среди них были те, кто победной поступью мечтал пройти по улицам советской столицы осенью сорок первого.
Ужасы Арденнского леса
События на Западном фронте показали, что англо-американцы не зря тянули с открытием Второго фронта. Они медлили не только ради ослабления Советского Союза и Германии, но и потому, что элементарно боялись встречи с немцами на поле брани. Продвижение союзных войск по Европе оказалось мучительным и кровопролитным.
Битва в Хюртгенском лесу, что на границе Бельгии и Германии, начавшаяся в сентябре 1944-го, продолжалась несколько месяцев. Солдаты Вермахта под командованием генерал-фельдмаршал Вальтера Моделя несколько месяцев сдерживали яростные атаки многократно превосходящих в численности союзников на устаревшей «линии Зигфрида». Войска Эйзенхауэра потеряли в том сражении 33 тысячи убитых и раненых. Западные генералы назвали битву в Хюртгенском лесу «поражением первой величины».
В декабре 1944 года немцы обрушились на союзников в лесистых Арденнах. Группировка в 240 тысяч человек, в которую входили войска Вермахта и СС, обратила в бегство американскую армию, превосходившую германцев более чем втрое (840 тысяч)! Немцы уже было вспомнили, что такое блицкриг, продвинувшись за неделю примерно на 100 километров на запад. Потери союзников оказались умопомрачительными: 89 500 человек, в том числе 19 тысяч убитыми, более 47 тысяч ранеными. Немцы захватили плен 23 тысячи солдат и офицеров. Воспрянувший Гитлер уже стал мечтать, что Вермахт погонит неприятели до самого моря…
Положение западных армий было столь угрожающим, что Черчилль, отбросив надменную гордость, обратился к Сталину с мольбой о помощи. Русский ответ был немедленным — Советская армия начала Висло-Одерскую операция раньше намеченного срока. Разумеется, это обернулось тяжелыми потерями. Но для Москвы союзнический долг был превыше всего. В отличие от ее партнеров…
В декабре 1944 года немцы обрушились на союзников в лесистых Арденнах. Группировка в 240 тысяч человек, в которую входили войска Вермахта и СС, обратила в бегство американскую армию, превосходившую германцев более чем втрое (840 тысяч)! Немцы уже было вспомнили, что такое блицкриг, продвинувшись за неделю примерно на 100 километров на запад. Потери союзников оказались умопомрачительными: 89 500 человек, в том числе 19 тысяч убитыми, более 47 тысяч ранеными. Немцы захватили плен 23 тысячи солдат и офицеров. Воспрянувший Гитлер уже стал мечтать, что Вермахт погонит неприятели до самого моря…
Положение западных армий было столь угрожающим, что Черчилль, отбросив надменную гордость, обратился к Сталину с мольбой о помощи. Русский ответ был немедленным — Советская армия начала Висло-Одерскую операция раньше намеченного срока. Разумеется, это обернулось тяжелыми потерями. Но для Москвы союзнический долг был превыше всего. В отличие от ее партнеров…