Погода-2019: Смерчи, ливни, засуха и другие аномалии

Погодные аномалии властвуют на Земле. В последнее десятилетие без них не обходится ни один год. Не стал исключением и уходящий 2018-й. Достаточно вспомнить июньский снег в Челябинской области и небывалый по масштабам град в это же время в Хакасии — хоть снимай фильм-катастрофу! А также мороз в середине августа в турецкой провинции Карс, расположенной на широте Баку, и осенние ливни на юге России. Сильнейшая засуха в Великобритании; рекордная жара в Скандинавии (до +33,5 градусов по Цельсию), раннее лето на российском Северо-Западе и теплая зима по всей планете. А ещё — цунами, оползни, «убивающие» сопки… 

При этом синоптики с их несбывшимися в очередной раз прогнозами только руками разводят: природа, мол, обманула, не мы! В Петербурге, например, за минувшие двенадцать месяцев побито сразу восемь температурных рекордов. Ещё столько же было на грани максимальных показателей. Лето выдалось на удивление и теплым, и сухим. Но метеорологи Северной Столицы, пугавшие в начале года очередным «мокрым сезоном», ошибок в расчете не признали, списывая всё на глобальное потепление. 

На него, это самое потепление, после того, как сдержанный прогноз синоптиков на 2018 год не вполне сбылся, ссылаются всё чаще и в Гидрометцентре РФ. «Глобальное потепление — это факт безусловный, — признал недавно Роман Вильфанд, научный руководитель этого научного учреждения. — По оценкам, которые имеют большую степень вероятности оправдаться, последние 5 лет — с 2014 по 2018 гг. включительно — занимают самые высокие ранги в списке годов с наиболее высокой средней температурой. А в среднем на нашей территории температура меняется со скоростью 0.4 градуса за 10 лет. Это очень высокий показатель. Если в среднем по глобусу скорость изменения температуры составляет 0,17−0,18 градусов в целом, то становится понятно, что в наших регионах потепление происходит в 2,5 раза быстрее». Роман Менделевич не скрывает, что прогнозы синоптиков его службы носят преимущественно «общий характер», предпочитая «экстрим не предсказывать», и всё чаще корректируя и дополняя в основном более короткие периоды: на месяц, десять дней, неделю.

Но на неделю у нас и бабушки умеют высчитывать всё ту же «среднюю по больнице» температуру. Внимательно наблюдая, к примеру, за поведением птиц в своих регионах, сопоставляя с происходящим вокруг те или иные народные приметы. И нередко оказываются точнее иных специалистов. Получается, доверять нынешним прогнозам не стоит? Или, наоборот, нужно внимательнее к ним относится, вчитываясь в комментарии, прислушиваясь к советам? Скажем, к тому, что зима 2018/19 годов будет холоднее предыдущей. Но, правда, только на Севере нашей страны (на всём ли необъятном российском Севере или только в отдельных его частях Гидрометцентром РФ не уточняется). А ближе к марту наступающего года «с вероятностью 67−69% на большей части российской территории температурный фон ожидается около и выше средних многолетних значений». Хотя Пасха-2019, добавим от себя, знаменующая, как известно, возрождение природы после зимней «спячки», то есть, весну, будет поздней — 28 апреля. 

А что, интересно, говорят на эту актуальную тему ученые-климатологи? Каким им видится предстоящий год — столь же богатым на разного рода погодные катаклизмы, как и уходящий? И каких сюрпризов ждать нам от природы в ближайшие месяцы?

Об этом корреспондент «СП» расспросила Олега Анисимова, доктора наук, профессора государственного Гидрологического института. 

— То, что климат на Земле меняется и довольно решительно, уже ни у кого из ученых не вызывает сомнений, — сказал Олег Александрович. — Почувствуем мы это и в наступающем 2019 году. Правда, дело тут не совсем в глобальном потеплении, о котором так много говорят в последнее время. Само понятие глобальности для оценки климатических процессов более широкое. Предполагает, в частности, изменения сезонности, количества осадков, ветровые характеристики. И по одному году оценивать данный процесс нельзя. Он растянут во времени. В науке принято анализировать и давать оценки по итогам 30-летних интервалов. А этот период, исчисляемый с начала 2000-х, ещё не завершен. Для него по сравнению с 1960—1990-ми годами характерен совершенно иной режим. В частности, зимы стали более мягкими. Уменьшилось число волн холода. Года при этом всё более влажные. Хотя были исключения. Вспомним «две крайности»: очень жаркий 2010-й и очень дождливый 2017-й. 

«СП»: — В этом ряду, видимо, и год уходящий с его осенними ливнями, заставившими россиян вспомнить библейский Всемирный потоп? 

— 2018-й год — не более чем очередной пример изменения сезонности, о которой я упомянул выше. К слову, всё это было предсказано ещё более пятидесяти лет назад советскими учеными. Им тогда не поверили. 

«СП»: — А вы «здесь и сейчас» что скажете о ближайшей климатической перспективе? 

— Скажу, что суровость климата будет продолжать уменьшаться вместе с таянием ледников, сокращением зоны вечной мерзлоты. Для нашей страны это, несомненно, благо, так как потепление будет способствовать увеличению водных ресурсов и расширению границ посевных площадей, они все ближе к северным регионам. Хорошие перспективы при такой ситуации и для нашего Северного морского пути. 

К разговору подключается Андрей Киселев, климатолог, кандидат физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Главной геодезической обсерватории им. Воейкова, автор книги (в соавторстве) «Парадоксы климата». 

«СП»: — Андрей Александрович, верно ли ощущение «рядовых пользователей погоды», что количество климатических аномалий на Земле с каждым годом возрастает? 

— Мировая научная статистика на этот счет не ведется. Но есть страховая. Согласно которой, число последствий, вызванных природными аномалиями (и, стало быть, ущерба, который подлежит возмещению), выросло за последние сорок лет в три раза. Это серьезная цифра. Трудно вспомнить год, когда бы обошлось без погодного ЧП, будь это волны тепла или холода, смерч, ливни, засуха и т. д. Особняком стоит жаркое лето 2010 г. Жара продолжалась тогда в Центральной России целых два месяца. Исключением стал разве что Петербург, где она периодически отступала дня на два-три, давая жителям передышку. Логично привязать все катаклизмы к изменению климата. Однако прямая связь пока не доказана. Есть некая общая тенденция увеличения «нерукотворных неприятностей». Требуется время и дополнительное изучение всех происходящих в природе процессов. Что касается наших личных ощущений, то тут действуют скорее законы психологии. Мы к аномалиям не привыкли и видим их часто даже в рядовых ситуациях. Скажем, в непохожести одного лета на другое. А для природы в этом нет ничего экстраординарного. Изменения климата уже случались на Земле. И сильно холодало — известно о «Малом ледниковом периоде» в средневековой Европе, и основательно теплело. И потопы были. Но ситуации, когда климат был бы несовместим с жизнью, за всю историю Земли не возникало. 

«СП»: — Говорят, человек над погодой (климатом) не властен. А процессы, происходящие в космосе? 

— Существует теория, что климат Земли определяется по совокупности некоторых астрономических факторов, по положению планет. Но масштаб этих изменений — десятки тысяч лет. Человеческая жизнь намного короче. Потому сложно комментировать. 

«СП»: — Недавно прошла информация о группе ученых из Гарварда, которые решили воздействовать на некие процессы в космическом пространстве, с тем, чтобы охладить нашу планету. Эксперимент запланирован на предстоящий год. Во многих странах люди заволновались: как бы чего плохого не вышло! 

— Сама идея не нова. Её высказывал ещё лет тридцать назад советский академик Михаил Будыко. Но, во-первых, для её осуществления необходимо организовать доставку в стратосферу очень большого количества аэрозоля. А, во-вторых, в конечном итоге этот аэрозоль нужно будет как-то поддерживать, поскольку он постепенно будет либо вымываться, либо оседать. В общем, это не одноразовая акция. Если же в какой-то момент её прекратить, то могут возникнуть очень серьезные проблемы.

«СП»: — Почему синоптики все чаще в последние годы отказываются от долгосрочных прогнозов? Боятся ошибиться и тем навлечь на себя гнев людской? 

— В прогнозах многое связано с физическими явлениями в атмосфере. Для нашей территории реально возможный более-менее точный прогноз — на 15 дней, не больше. Если погода долгое время стоит устойчивая, то на 2 месяца. Но куда чаще она меняется чуть ли не каждые два-три дня. И прогноз в такой ситуации превращается в лотерею. 

«СП»: — Зачем тогда вообще синоптики? 

— Есть спрос — есть и предложение. 

«СП»: — Народные приметы в условиях меняющегося климата уже не работают? 

— Гидрометцентр РФ оценивал их оправданность, и дал отрицательный ответ. Хотя есть такие приметы, от которых, как говорится, не отмахнешься. Скажем, если ласточки летают низко над землей, то жди дождя. Это так. Тут «чистая физика»: с приближением дождя увеличивается влажность воздуха, крылья этих птиц утяжеляются и они, естественно, снижаются. 

«СП»: Несмотря на то, что к долгосрочным прогнозам вы относитесь скептически, не могу не спросить вас, Андрей Александрович, каким ожидается наступающий год? Хотелось бы без аномалий, хватает и геополитических заморочек! 

— Сомневаюсь, что обойдется без аномалий. Увы!