ВЛ / Статьи
Немцы спасают Европу от главных врагов — России и США
16-06-2018, 05:00...
1 116
В Берлине разрабатывают новую внешнюю политику
ЕС нужна новая восточная политика в связи с «опасным безмолвием» между Россией и США, заявил в среду, 13 июня министр иностранных дел Германии Хайко Маас, выступая в Берлине c речью о развитии Евросоюза. Он также призвал Европу сплотиться перед лицом новых внешних вызовов.
В частности, угрозой ЕС глава германской дипломатии назвал «эгоистичную политику президента США Дональда Трампа под девизом «Америка прежде всего. Вторым вызовом Европе Маас считает Россию, которая «атакует международное право и суверенитет государств».
По мнению Мааса, миропорядка, к которому все привыкли, больше нет. «Я убежден, что нам нужно проявить больше мужества. Наше малодушие питает национализм и изоляцию», — подытожил он.
Кроме того, Маас считает, что ЕС нуждается в новой восточной политике, которая «в связи с опасным безмолвием между Вашингтоном и Москвой укажет новые пути кооперации с Россией в интересах всех европейцев». По его словам, она также должна сформулировать предложения для стран Восточного партнерства, как Грузии или Украина, «которые мыслят и чувствуют также по-европейски, как и мы», — заявил министр.
В частности, угрозой ЕС глава германской дипломатии назвал «эгоистичную политику президента США Дональда Трампа под девизом «Америка прежде всего. Вторым вызовом Европе Маас считает Россию, которая «атакует международное право и суверенитет государств».
По мнению Мааса, миропорядка, к которому все привыкли, больше нет. «Я убежден, что нам нужно проявить больше мужества. Наше малодушие питает национализм и изоляцию», — подытожил он.
Кроме того, Маас считает, что ЕС нуждается в новой восточной политике, которая «в связи с опасным безмолвием между Вашингтоном и Москвой укажет новые пути кооперации с Россией в интересах всех европейцев». По его словам, она также должна сформулировать предложения для стран Восточного партнерства, как Грузии или Украина, «которые мыслят и чувствуют также по-европейски, как и мы», — заявил министр.
Он также добавил, что новая восточная политика «должна учитывать интересы всех европейцев: стран Балтии и Польши, а также стран Запада и балансировать между интересами безопасности, экономическим сотрудничеством и сотрудничеством в культурной и научной области».
— Маас — новичок во внешней политике, но и в прежние годы своей политической карьеры, будучи министром юстиции, он отличался одновременно и антироссийской, и антиамериканской риторикой, — напоминает заместитель директора Национального института развития современной идеологии Игорь Шатров.
— Например, вскоре после избрания Дональда Трампа заявил, что флаг свободного мира больше не звездно-полосатый, а европейский. Леволиберальные мечты о ЕС как субъекте международного права, самодостаточной Европе без диктата со стороны США, но и без равноправного сотрудничества с Россией, еще кружат головы отдельных европейских политиков, к числу которых относится и Маас.
«СП»: — Возможны ли совместные действия против политики США и России? Кто готов объединяться и с кем? Как может на практике выглядеть такое «объединение»?
— Объединение, казалось бы, существует. И называется оно ЕС. Но Евросоюз оказался способен только на совместные действия против России. И то под давлением США. Способен ли он на аналогичные действия против США? А способен ли молоток сам ударить по руке? Сейчас Евросоюз не субъект, а объект мировой политики, тот самый молоток в руках США.
«СП»: — Как Россия оказалась в одном ряду с США? Что нас объединяет?
— Россия и США — это сверхдержавы. По мнению Мааса и европейских леволибералов они представляют угрозу и по определению не могут быть союзниками для Европы, потому что Европа в таком союзе будет на вторых ролях. Впрочем, это не помешало в свое время Европе шагнуть в железные объятия США, из которых сейчас она и пытается выкарабкаться.
«СП»: — По словам Мааса, миропорядка, к которому они привыкли, больше нет. Почему так произошло?
— Извините, но у Мааса" какое-то «позднее зажигание». Миропорядок начал разрушать сам Запад, то есть и Европа в том числе. Сейчас мы видим последствия процессов, запущенных еще в период распада Советского Союза, когда гегемония Запада распространилась на весь мир. Но что произошло потом? Поначалу США позволяли Европе получать свою часть бонусов от однополярности мира. А затем наступил следующий этап. Теперь Трамп утверждает, что США — единоличный властитель мира. И страны Запада для США ничем не отличаются от России и других государств. Комичность ситуации заключается в том, что американский президент заявил об этом тогда, когда мир уже перестал быть однополярным. Но эта риторика и меры экономического воздействия со стороны Штатов тем не менее беспокоят Европу, потому что ЕС и сам до сих пор живет по тем правилам однополярного мира, в котором «коллективному Западу» было позволено вместе с США диктовать условия другим странам.
«СП»: — Маас считает, что «новая политика» укажет новые пути кооперации с Россией в интересах всех европейцев. Но у всех европейцев разные интересы, как их учесть?
— Здоровый прагматизм присущ и леволибералам. «Опасным безмолвием» назвал отношения между США и Россией Маас и на этом фоне предложил задуматься о «новой восточной политике». Почему? Потому что в период, когда отношения ЕС и США переживают кризис, единственным мировым центром силы, объективно способным помочь европейским странам сохранить экономику, остается Россия. Удастся ли при этом ЕС сохранить единство, вопрос сложный.
«СП»: — По его словам, она также должна сформулировать предложения для стран Восточного партнерства, как Грузии или Украина. События 08.08.08, Майдан и гражданская война на Украине так ничему и не научили европейцев?
— Желание усидеть на всех стульях одновременно — это тоже качество леволиберального политика, который идеологическим мотивам отдает предпочтение, часто забывая о здравом смысле и печальном опыте.
— Когда вас назначают министром иностранных дел, все ваши публичные заявления, тем более по таким принципиальным вопросам, как отношения с США и Россией, становятся официальной позицией МИД, — считает политический аналитик международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок.
— Разумеется, когда речь идёт о Германии, по факту главной стране в Европейском союзе, позиция МИД является ещё и в какой-то степени консолидированной позицией значительной части европейских элит. Если фобическое отношение к РФ — общее место для европейской политики последних лет, то страхи в отношении Америки и её непредсказуемого, как представляется, президента — совсем новое явление, которое, на мой взгляд, не продлится долго.
— Маас — новичок во внешней политике, но и в прежние годы своей политической карьеры, будучи министром юстиции, он отличался одновременно и антироссийской, и антиамериканской риторикой, — напоминает заместитель директора Национального института развития современной идеологии Игорь Шатров.
— Например, вскоре после избрания Дональда Трампа заявил, что флаг свободного мира больше не звездно-полосатый, а европейский. Леволиберальные мечты о ЕС как субъекте международного права, самодостаточной Европе без диктата со стороны США, но и без равноправного сотрудничества с Россией, еще кружат головы отдельных европейских политиков, к числу которых относится и Маас.
«СП»: — Возможны ли совместные действия против политики США и России? Кто готов объединяться и с кем? Как может на практике выглядеть такое «объединение»?
— Объединение, казалось бы, существует. И называется оно ЕС. Но Евросоюз оказался способен только на совместные действия против России. И то под давлением США. Способен ли он на аналогичные действия против США? А способен ли молоток сам ударить по руке? Сейчас Евросоюз не субъект, а объект мировой политики, тот самый молоток в руках США.
«СП»: — Как Россия оказалась в одном ряду с США? Что нас объединяет?
— Россия и США — это сверхдержавы. По мнению Мааса и европейских леволибералов они представляют угрозу и по определению не могут быть союзниками для Европы, потому что Европа в таком союзе будет на вторых ролях. Впрочем, это не помешало в свое время Европе шагнуть в железные объятия США, из которых сейчас она и пытается выкарабкаться.
«СП»: — По словам Мааса, миропорядка, к которому они привыкли, больше нет. Почему так произошло?
— Извините, но у Мааса" какое-то «позднее зажигание». Миропорядок начал разрушать сам Запад, то есть и Европа в том числе. Сейчас мы видим последствия процессов, запущенных еще в период распада Советского Союза, когда гегемония Запада распространилась на весь мир. Но что произошло потом? Поначалу США позволяли Европе получать свою часть бонусов от однополярности мира. А затем наступил следующий этап. Теперь Трамп утверждает, что США — единоличный властитель мира. И страны Запада для США ничем не отличаются от России и других государств. Комичность ситуации заключается в том, что американский президент заявил об этом тогда, когда мир уже перестал быть однополярным. Но эта риторика и меры экономического воздействия со стороны Штатов тем не менее беспокоят Европу, потому что ЕС и сам до сих пор живет по тем правилам однополярного мира, в котором «коллективному Западу» было позволено вместе с США диктовать условия другим странам.
«СП»: — Маас считает, что «новая политика» укажет новые пути кооперации с Россией в интересах всех европейцев. Но у всех европейцев разные интересы, как их учесть?
— Здоровый прагматизм присущ и леволибералам. «Опасным безмолвием» назвал отношения между США и Россией Маас и на этом фоне предложил задуматься о «новой восточной политике». Почему? Потому что в период, когда отношения ЕС и США переживают кризис, единственным мировым центром силы, объективно способным помочь европейским странам сохранить экономику, остается Россия. Удастся ли при этом ЕС сохранить единство, вопрос сложный.
«СП»: — По его словам, она также должна сформулировать предложения для стран Восточного партнерства, как Грузии или Украина. События 08.08.08, Майдан и гражданская война на Украине так ничему и не научили европейцев?
— Желание усидеть на всех стульях одновременно — это тоже качество леволиберального политика, который идеологическим мотивам отдает предпочтение, часто забывая о здравом смысле и печальном опыте.
— Когда вас назначают министром иностранных дел, все ваши публичные заявления, тем более по таким принципиальным вопросам, как отношения с США и Россией, становятся официальной позицией МИД, — считает политический аналитик международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок.
— Разумеется, когда речь идёт о Германии, по факту главной стране в Европейском союзе, позиция МИД является ещё и в какой-то степени консолидированной позицией значительной части европейских элит. Если фобическое отношение к РФ — общее место для европейской политики последних лет, то страхи в отношении Америки и её непредсказуемого, как представляется, президента — совсем новое явление, которое, на мой взгляд, не продлится долго.
«СП»: — Почему именно США и Россия названы вызовами? Что общего у этих вызовов?
— Растущие Китай и Индия находятся далеко и, в случае последней, пока не воспринимаются, как угроза. Исламский терроризм не имеет «реальной» государственной силы в виде территории, регулярной армии, современного оружия, финансовых или экономических возможностей для того, чтобы представлять серьёзный вызов Европе. США и Россия же — великие державы, тесно связанные с Европой и при желании имеющие возможность серьёзно ей навредить. Другой вопрос, что сегодняшние американо-европейские разногласия — это скорее внутрисемейная ссора, а российско-европейские — ссора между дальними родственниками.
Учитывая центробежные тенденции в ЕС, выражающиеся в ощутимом росте поддержки популистских и евроскептических политических сил, европейскому центру в лице Германии необходимо выработать стратегию сдерживания этих сил. Одна из линий защиты здесь — это попытка санкционировать «непокорные» страны путём уменьшения дотаций для Польши и Венгрии или навязывания невыгодных условий «развода» для уходящей из Евросоюза Великобритании. Другая линия — это обозначение (или, как скажут некоторые, выдумывание) внешних врагов, для противостояния которым европейским странам следует сплотиться.
Правда, здесь возникает противоречие в терминах. В контексте сплочения ЕС периодически звучит слово «суверенитет», что весьма удивительно, учитывая, что суверенитетом могут обладать нации (государства), а Европа нацией не является, поэтому неясно, какой у конгломерата различных стран может быть общий суверенитет, который они, согласно еврооптимистам, должны защищать от внешних и внутренних посягательств.
«СП»: — России нужно быть вызовом Европе? Насколько ей выгодны разногласия ЕС и США?
— Есть мнение, что России выгодны и центробежные тенденции в ЕС, и разногласия Америки и Европы. Предполагается, что в таком случае Европа оглянется на Россию, пересмотрит свою санкционную политику и станет воспринимать Москву как своего принципиального союзника. Логика красивая, но вряд ли реализуемая. Как мне представляется, при необходимости жёсткого выбора между Россией и США Европа, что бы под ней ни подразумевалось в политическом отношении, всегда выберет Америку. У двух берегов Атлантики общие культурные и цивилизационные корни, экономические, военные и, в конце концов, династические связи. Плюс не следует забывать несопоставимую разницу в бюджетах США и РФ. Кто в этой ситуации безоговорочно предпочтёт Россию?
Что же касается восприятия России как «вызова» для Европы, то исторически Москва была для Европы «конституирующим Другим», то есть территорией и культурой, отталкиваясь от которой или сравнивая себя с которой европейские нации вырабатывали собственную идентичность. Москва, разумеется, не была единственным «Другим» — был ещё и исламский мир, ещё более чуждый европейскому «Мы». В этом смысле, пытаясь как-то улучшить свой имидж в европейских глазах, следует понимать, что традиция воспринимать Россию тем или иным образом началась не с Путина и не со Сталина, здесь очень глубокие корни. Более того, даже изменения в восприятии России со стороны Европы или тех или иных европейских акторов часто были связаны не собственно с изменением политики России, а с внутриевропейскими трансформациями. Скажем, пророссийские настроения были в странах Антанты в контексте Первой Мировой войны, как, впрочем, и Второй. После Великой Французской революции часть национальной аристократии, убегая от разгула «свободы, равенства, братства», находила приют в Российской Империи, которую стали воспринимать как защитницу «старых порядков». Сегодня ряд право-консервативных сил Европы видит Россию примерно тем же — твердыней на пути «радужных» и афро-азиатских потоков. Причём то, что правым в России нравится, социал-демократам — в лице того же министра Мааса — представляется как негативные характеристики.
«СП»: — По словам Мааса, миропорядка, который мы знали и к которому привыкли, больше не существует. А что изменилось? И кто в этом виноват?
— До недавнего времени считалось, что виновата Россия, присоединившая Крым и тем самым нарушившая, как сообщает западный официоз, принцип нерушимости границ, действовавший с 1945 года. Москва указывала на многочисленные прецеденты изменения государственных границ в Европе, в том числе в текущем столетии, но это мало кого трогало. Помимо «виноватой» России теперь ещё говорят о «конце либерального миропорядка» из-за того, что США при Трампе якобы решили пустить мировые процессы на самотёк и заняться собственными делами под лозунгом «America first». Предполагается, что комбинация «ревизионистской» Москвы (и Китая) с «изоляционистским» Вашингтоном, при поддержке популистских сил в Европе, приведёт к хаосу в мировом масштабе. Возможно, это алармистские прогнозы, однако переход от однополярного мира к многополярному, о котором так много писали антиглобалисты справа и слева, так или иначе происходит. Другое дело, что нет ни одного повода считать, что такой мир будет стабильнее и устойчивее уни- или биполярного.
«СП»: — Кто-то в Европе реально готов объединяться против политики России и США? Кто? Как это может выглядеть на практике?
— Против политики России, собственно, уже объединились в 2014 году, сейчас подтверждением действенности такого объединение будет продление ещё на полгода антироссийских санкций, а также приверженность непризнанию вхождения Крыма в состав России. Среди лоббистов продолжения такой политики — Великобритания и Польша.
— Растущие Китай и Индия находятся далеко и, в случае последней, пока не воспринимаются, как угроза. Исламский терроризм не имеет «реальной» государственной силы в виде территории, регулярной армии, современного оружия, финансовых или экономических возможностей для того, чтобы представлять серьёзный вызов Европе. США и Россия же — великие державы, тесно связанные с Европой и при желании имеющие возможность серьёзно ей навредить. Другой вопрос, что сегодняшние американо-европейские разногласия — это скорее внутрисемейная ссора, а российско-европейские — ссора между дальними родственниками.
Учитывая центробежные тенденции в ЕС, выражающиеся в ощутимом росте поддержки популистских и евроскептических политических сил, европейскому центру в лице Германии необходимо выработать стратегию сдерживания этих сил. Одна из линий защиты здесь — это попытка санкционировать «непокорные» страны путём уменьшения дотаций для Польши и Венгрии или навязывания невыгодных условий «развода» для уходящей из Евросоюза Великобритании. Другая линия — это обозначение (или, как скажут некоторые, выдумывание) внешних врагов, для противостояния которым европейским странам следует сплотиться.
Правда, здесь возникает противоречие в терминах. В контексте сплочения ЕС периодически звучит слово «суверенитет», что весьма удивительно, учитывая, что суверенитетом могут обладать нации (государства), а Европа нацией не является, поэтому неясно, какой у конгломерата различных стран может быть общий суверенитет, который они, согласно еврооптимистам, должны защищать от внешних и внутренних посягательств.
«СП»: — России нужно быть вызовом Европе? Насколько ей выгодны разногласия ЕС и США?
— Есть мнение, что России выгодны и центробежные тенденции в ЕС, и разногласия Америки и Европы. Предполагается, что в таком случае Европа оглянется на Россию, пересмотрит свою санкционную политику и станет воспринимать Москву как своего принципиального союзника. Логика красивая, но вряд ли реализуемая. Как мне представляется, при необходимости жёсткого выбора между Россией и США Европа, что бы под ней ни подразумевалось в политическом отношении, всегда выберет Америку. У двух берегов Атлантики общие культурные и цивилизационные корни, экономические, военные и, в конце концов, династические связи. Плюс не следует забывать несопоставимую разницу в бюджетах США и РФ. Кто в этой ситуации безоговорочно предпочтёт Россию?
Что же касается восприятия России как «вызова» для Европы, то исторически Москва была для Европы «конституирующим Другим», то есть территорией и культурой, отталкиваясь от которой или сравнивая себя с которой европейские нации вырабатывали собственную идентичность. Москва, разумеется, не была единственным «Другим» — был ещё и исламский мир, ещё более чуждый европейскому «Мы». В этом смысле, пытаясь как-то улучшить свой имидж в европейских глазах, следует понимать, что традиция воспринимать Россию тем или иным образом началась не с Путина и не со Сталина, здесь очень глубокие корни. Более того, даже изменения в восприятии России со стороны Европы или тех или иных европейских акторов часто были связаны не собственно с изменением политики России, а с внутриевропейскими трансформациями. Скажем, пророссийские настроения были в странах Антанты в контексте Первой Мировой войны, как, впрочем, и Второй. После Великой Французской революции часть национальной аристократии, убегая от разгула «свободы, равенства, братства», находила приют в Российской Империи, которую стали воспринимать как защитницу «старых порядков». Сегодня ряд право-консервативных сил Европы видит Россию примерно тем же — твердыней на пути «радужных» и афро-азиатских потоков. Причём то, что правым в России нравится, социал-демократам — в лице того же министра Мааса — представляется как негативные характеристики.
«СП»: — По словам Мааса, миропорядка, который мы знали и к которому привыкли, больше не существует. А что изменилось? И кто в этом виноват?
— До недавнего времени считалось, что виновата Россия, присоединившая Крым и тем самым нарушившая, как сообщает западный официоз, принцип нерушимости границ, действовавший с 1945 года. Москва указывала на многочисленные прецеденты изменения государственных границ в Европе, в том числе в текущем столетии, но это мало кого трогало. Помимо «виноватой» России теперь ещё говорят о «конце либерального миропорядка» из-за того, что США при Трампе якобы решили пустить мировые процессы на самотёк и заняться собственными делами под лозунгом «America first». Предполагается, что комбинация «ревизионистской» Москвы (и Китая) с «изоляционистским» Вашингтоном, при поддержке популистских сил в Европе, приведёт к хаосу в мировом масштабе. Возможно, это алармистские прогнозы, однако переход от однополярного мира к многополярному, о котором так много писали антиглобалисты справа и слева, так или иначе происходит. Другое дело, что нет ни одного повода считать, что такой мир будет стабильнее и устойчивее уни- или биполярного.
«СП»: — Кто-то в Европе реально готов объединяться против политики России и США? Кто? Как это может выглядеть на практике?
— Против политики России, собственно, уже объединились в 2014 году, сейчас подтверждением действенности такого объединение будет продление ещё на полгода антироссийских санкций, а также приверженность непризнанию вхождения Крыма в состав России. Среди лоббистов продолжения такой политики — Великобритания и Польша.
Хотя, если углубиться в историю европейской интеграции, она в принципе была в известной степени «дружбой против» СССР. Были силы, которые стремились к объединению Европы ещё и как к возможности сохранить западноевропейские страны от американской гегемонии, но «двойной независимости» Европы в итоге не получилось, а послевоенное восстановление этой части континента шло бы медленнее без плана Маршалла.
Неясно, как на практике будет выглядеть объединение, скажем, Германии и Франции «против» США. Если речь идёт о создании общеевропейской армии, которая бы дублировала НАТО, то этой идее — многие десятилетия, а воз и ныне там. Вопроса о выводе американских военных баз с территории ФРГ также никто не поднимает. В этой связи «антиамериканская дружба» может заключаться в ещё большей интеграции в рамках ЕС, но никак не в «повороте» в сторону какого-то внешнего центра силы.
Говорить о каком-то возможном «прорыве» объединённой Европы, о её «возвращении в историю» не приходится. Для этого нет ресурсов, а сама идея ещё большей интеграции континента всё менее популярна как в государствах «старой», так и «новой» Европы.
Неясно, как на практике будет выглядеть объединение, скажем, Германии и Франции «против» США. Если речь идёт о создании общеевропейской армии, которая бы дублировала НАТО, то этой идее — многие десятилетия, а воз и ныне там. Вопроса о выводе американских военных баз с территории ФРГ также никто не поднимает. В этой связи «антиамериканская дружба» может заключаться в ещё большей интеграции в рамках ЕС, но никак не в «повороте» в сторону какого-то внешнего центра силы.
Говорить о каком-то возможном «прорыве» объединённой Европы, о её «возвращении в историю» не приходится. Для этого нет ресурсов, а сама идея ещё большей интеграции континента всё менее популярна как в государствах «старой», так и «новой» Европы.