ВЛ / Статьи
Россия берет Венесуэлу на буксир
20-12-2017, 00:00...
1 158
В обмен на политическую поддержку Россия будет разрабатывать южноамериканский шельф
«Роснефть» активно осваивает дальнее зарубежье. Вслед за Курдистаном, компания Игоря Сечина стала наращивать свое присутствие в Венесуэле. Правда, кризис, в котором находится эта страна, может поставить под удар российские инвестиции. Есть риск, повторить судьбу Сбербанка или ВТБ, чьи миллиардные активы зависли на Украине после случившегося там проамериканского переворота.
Тем не менее, накануне стало известно о подписании новых соглашений между государственной нефтегазовой компанией Венесуэлы Petroleos de Venezuela SA (PDVSA) и «Роснефтью». Речь идет о разработке шельфовых месторождений Патао и Мехильонес. Запасы нефти там составляют не менее 20,5 млрд. тонн. Глава «Роснефти» Игорь Сечин лично обсудил сделку с президентом Венесуэлы Николасом Мадуро.
Визиту Сечина в Латинскую Америку предшествовал октябрьский вояж Мадуро в Россию. Вероятнее всего, он заручился тогда политической поддержкой Москвы. «Нам не нужно просить Россию о помощи, у нас она уже есть», — заявил Мадуро по итогам визита. — Настоящий лидер нового формирующегося мира и мира, в котором мы хотим жить, — это Владимир Путин". Похоже на клятву верности.
Видимо, следствием той встречи стало подписанное в середине ноября соглашение о реструктуризации более чем 3-миллиардного венесуэльского долга перед РФ на срок в 10 лет. Лояльная позиция Москвы может объясняться ожидаемыми выгодами от сотрудничества по нефти и газу. Недаром, еще в августе Сечин заявил, что «Роснефть» из Венесуэлы «никогда не уйдет». «Никто не сможет нас оттуда выгнать», — пообещал он.
Про Украину российский бизнес тоже так думал…
Тем не менее, накануне стало известно о подписании новых соглашений между государственной нефтегазовой компанией Венесуэлы Petroleos de Venezuela SA (PDVSA) и «Роснефтью». Речь идет о разработке шельфовых месторождений Патао и Мехильонес. Запасы нефти там составляют не менее 20,5 млрд. тонн. Глава «Роснефти» Игорь Сечин лично обсудил сделку с президентом Венесуэлы Николасом Мадуро.
Визиту Сечина в Латинскую Америку предшествовал октябрьский вояж Мадуро в Россию. Вероятнее всего, он заручился тогда политической поддержкой Москвы. «Нам не нужно просить Россию о помощи, у нас она уже есть», — заявил Мадуро по итогам визита. — Настоящий лидер нового формирующегося мира и мира, в котором мы хотим жить, — это Владимир Путин". Похоже на клятву верности.
Видимо, следствием той встречи стало подписанное в середине ноября соглашение о реструктуризации более чем 3-миллиардного венесуэльского долга перед РФ на срок в 10 лет. Лояльная позиция Москвы может объясняться ожидаемыми выгодами от сотрудничества по нефти и газу. Недаром, еще в августе Сечин заявил, что «Роснефть» из Венесуэлы «никогда не уйдет». «Никто не сможет нас оттуда выгнать», — пообещал он.
Про Украину российский бизнес тоже так думал…
Начиная с 2010 года, «Роснефть» инвестировала в нефтяную отрасль Венесуэлы 6 млрд. долларов и еще 1 млрд. долларов в 2017 году. И это при том, что другие иностранные компании покидают страну. Сечина не смущает даже угроза Вашингтона заблокировать получение «Роснефтью» контроля над американской частью активов государственной нефтегазовой компании Венесуэлы PdVSA, отмечает аргентинское издание Infoae.
По мнению экономиста Владислава Иноземцева, «Роснефть» «теряет чувство реальности». «Сейчас стало очевидно, что Венесуэла находится в состоянии дефолта на астрономические 60 млрд. долларов, — пишет экономист. — Но это не остановило «могучего человека из «Роснефти» от перечисления PdVSA в качестве предоплаты более 3 млрд. долларов…».
Правда, Иноземцев оценивает строго экономическую сторону вопроса. А вот японское издание «Нихон кэйдзай» напоминает, что мировое первенство Венесуэлы по запасам нефти является важным геополитическим фактором. Недаром вторым крупнейшим кредитором Каракаса является Пекин. Издание допускает, что в обмен на реструктуризацию долга Россия сможет открыть в этой стране военную базу, а также оказывать влияние на американскую нефтяную промышленность.
Эксперт по Латинской Америке Центра изучения кризисного общества Татьяна Русакова считает, что политические риски работы в Венесуэле очень высоки.
— По закону, который Уго Чавес принял еще в начале 2000-х годов, иностранные производители были обязаны создавать совместные предприятия с венесуэльской госкомпанией PdVSA, за которой оставался контрольный пакет. Кроме того, он очень сильно, почти в три раза, увеличил роялти за пользование недрами. Западные нефтяные гиганты не согласны были работать на таких условиях. Когда в результате переворота Чавеса отстранили на некоторое время от власти, это отчасти было связано с этим законом. Это было последней каплей. В результате американским и французским компаниям пришлось уйти с рынка.
Но после ухода иностранцев венесуэльцам все равно потребовались технологии — у них скромная нефтеперерабатывающая инфраструктура, а нефть там тяжелая. В результате в Венесуэлу пришла Россия. Тогда это преподносилось в СМИ как большая победа — Россия возвращается в Латинскую Америку. Напомню, еще в 2008 году было инициировано создание Национального нефтяного консорциума (ННК), в который помимо «Роснефти» вошли «Сургутнефтегаз», «Лукойл», еще кто-то (ТНК-BP и «Газпром нефть», инициатива создания ННК принадлежала Сечину — авт.). Речь шла о разработке месторождений в бассейне реки Ориноко.
Правда, России это было не очень выгодно. Так, помимо строительства заводов для переработки, мы должны были строить дома для малоимущих граждан Венесуэлы. Это была одна из многочисленных социальных программ Чавеса, которая шла «в нагрузку» к праву разрабатывать нефтяные месторождения. В итоге сколько-то тысяч квадратных метров жилья было построено. Сейчас же ННК фактически распался. Все его участники вышли, осталась одна «Роснефть». Видимо, тут дело не в экономике, иначе они бы не ушли. Надо понимать, что «Роснефть» в своих контактах руководствуется, в том числе и политическими мотивами.
«СП»: — На основании чего делается такой вывод?
— Мы знаем, что у ее руководителя Игоря Сечина есть личные отношения с руководством Венесуэлы. Он же сам испанист, работал в свое время переводчиком в Анголе, где были кубинцы. То есть у него очень сильные личные связи в Латинской Америке. Сечин — это человек, который открыл Путину этот регион. Он открыл Чавеса. А сейчас «по наследству» ему достался Мадуро.
Не зря же Мадуро приезжал в Москву в начале ноября. Причем это было почти инкогнито, потому что СМИ начали говорить об этом позже. Вполне возможно, что лидер Венесуэлы просил не только о реструктуризации долга, но и о политической поддержке.
«СП»: — Какова экономическая и политическая ситуация в Венесуэле на данный момент?
— Иностранная пресса пишет о возможности дефолта, но пока он не произошел. Но там ситуация экономической и во многом политической неопределенности. Во-первых, происходит гуманитарная катастрофа. Огромный дефицит медикаментов, средств личной гигиены — например, туалетную бумагу купить невозможно. Есть дефицит продуктов, стоимость которых фиксирована. Все это происходит на фоне уличных беспорядков. Правда, сейчас, после июля, они немного притихли.
Сначала все приходили в себя после выборов в Национальную конституционную ассамблею, которую не приняла оппозиция. Будем откровенны, — это не совсем законно. Ведь чтобы исправлять Конституцию, нужно было вынести это на референдум, а Мадуро ограничился декретом, то есть, фактически приказом. Причем, какие будут поправки — неизвестно. Было сказано в общем виде, что они будут способствовать разрешению кризиса, будет внедрена новая экономическая модель и в стране наступит мир.
Но непонятно, как будут решаться проблема пустых полок, проблему насилия (Венесуэла сейчас на втором месте после Гондураса по числу убийств). Поэтому политическая неопределенность остается очень высокой.
«СП»: — Тем не менее, еще полгода назад казалось, что Мадуро вот-вот падет, а он по-прежнему «в седле»…
— Да, есть такой парадокс. Сентябрьские выборы губернаторов выиграла правящая партия. Сторонники Мадуро забрали себе 18 из 23 штатов. Оппозиция своими попытками взять измором правительство Мадуро, чтобы отправить его в добровольную отставку, а также уличными акциями с человеческими жертвами, сильно раздражила население, которое оказалось не готово к «коктейлям Молотова», дымовым шашкам, жертвам и т. п. Они ждали не этого, а решения проблем. Оппозиция не справилась с этой задачей. Ясной программы помимо уличных беспорядков у оппозиции не оказалось. Мадуро не уйдет добровольно, так как это для него огромный риск.
«СП»: — В чем именно риск?
— Он может оказаться в американской тюрьме. Его и его сторонников обвиняют в том, что они участвуют в незаконном обороте наркотиков. Как генерала Норьегу в свое время. Поэтому он будет держаться за власть. Скорее всего, для этого и понадобилась новая Конституция. Ситуация очень неустойчивая. Маятник качается то в сторону правительства, то в сторону оппозиции.
По мнению экономиста Владислава Иноземцева, «Роснефть» «теряет чувство реальности». «Сейчас стало очевидно, что Венесуэла находится в состоянии дефолта на астрономические 60 млрд. долларов, — пишет экономист. — Но это не остановило «могучего человека из «Роснефти» от перечисления PdVSA в качестве предоплаты более 3 млрд. долларов…».
Правда, Иноземцев оценивает строго экономическую сторону вопроса. А вот японское издание «Нихон кэйдзай» напоминает, что мировое первенство Венесуэлы по запасам нефти является важным геополитическим фактором. Недаром вторым крупнейшим кредитором Каракаса является Пекин. Издание допускает, что в обмен на реструктуризацию долга Россия сможет открыть в этой стране военную базу, а также оказывать влияние на американскую нефтяную промышленность.
Эксперт по Латинской Америке Центра изучения кризисного общества Татьяна Русакова считает, что политические риски работы в Венесуэле очень высоки.
— По закону, который Уго Чавес принял еще в начале 2000-х годов, иностранные производители были обязаны создавать совместные предприятия с венесуэльской госкомпанией PdVSA, за которой оставался контрольный пакет. Кроме того, он очень сильно, почти в три раза, увеличил роялти за пользование недрами. Западные нефтяные гиганты не согласны были работать на таких условиях. Когда в результате переворота Чавеса отстранили на некоторое время от власти, это отчасти было связано с этим законом. Это было последней каплей. В результате американским и французским компаниям пришлось уйти с рынка.
Но после ухода иностранцев венесуэльцам все равно потребовались технологии — у них скромная нефтеперерабатывающая инфраструктура, а нефть там тяжелая. В результате в Венесуэлу пришла Россия. Тогда это преподносилось в СМИ как большая победа — Россия возвращается в Латинскую Америку. Напомню, еще в 2008 году было инициировано создание Национального нефтяного консорциума (ННК), в который помимо «Роснефти» вошли «Сургутнефтегаз», «Лукойл», еще кто-то (ТНК-BP и «Газпром нефть», инициатива создания ННК принадлежала Сечину — авт.). Речь шла о разработке месторождений в бассейне реки Ориноко.
Правда, России это было не очень выгодно. Так, помимо строительства заводов для переработки, мы должны были строить дома для малоимущих граждан Венесуэлы. Это была одна из многочисленных социальных программ Чавеса, которая шла «в нагрузку» к праву разрабатывать нефтяные месторождения. В итоге сколько-то тысяч квадратных метров жилья было построено. Сейчас же ННК фактически распался. Все его участники вышли, осталась одна «Роснефть». Видимо, тут дело не в экономике, иначе они бы не ушли. Надо понимать, что «Роснефть» в своих контактах руководствуется, в том числе и политическими мотивами.
«СП»: — На основании чего делается такой вывод?
— Мы знаем, что у ее руководителя Игоря Сечина есть личные отношения с руководством Венесуэлы. Он же сам испанист, работал в свое время переводчиком в Анголе, где были кубинцы. То есть у него очень сильные личные связи в Латинской Америке. Сечин — это человек, который открыл Путину этот регион. Он открыл Чавеса. А сейчас «по наследству» ему достался Мадуро.
Не зря же Мадуро приезжал в Москву в начале ноября. Причем это было почти инкогнито, потому что СМИ начали говорить об этом позже. Вполне возможно, что лидер Венесуэлы просил не только о реструктуризации долга, но и о политической поддержке.
«СП»: — Какова экономическая и политическая ситуация в Венесуэле на данный момент?
— Иностранная пресса пишет о возможности дефолта, но пока он не произошел. Но там ситуация экономической и во многом политической неопределенности. Во-первых, происходит гуманитарная катастрофа. Огромный дефицит медикаментов, средств личной гигиены — например, туалетную бумагу купить невозможно. Есть дефицит продуктов, стоимость которых фиксирована. Все это происходит на фоне уличных беспорядков. Правда, сейчас, после июля, они немного притихли.
Сначала все приходили в себя после выборов в Национальную конституционную ассамблею, которую не приняла оппозиция. Будем откровенны, — это не совсем законно. Ведь чтобы исправлять Конституцию, нужно было вынести это на референдум, а Мадуро ограничился декретом, то есть, фактически приказом. Причем, какие будут поправки — неизвестно. Было сказано в общем виде, что они будут способствовать разрешению кризиса, будет внедрена новая экономическая модель и в стране наступит мир.
Но непонятно, как будут решаться проблема пустых полок, проблему насилия (Венесуэла сейчас на втором месте после Гондураса по числу убийств). Поэтому политическая неопределенность остается очень высокой.
«СП»: — Тем не менее, еще полгода назад казалось, что Мадуро вот-вот падет, а он по-прежнему «в седле»…
— Да, есть такой парадокс. Сентябрьские выборы губернаторов выиграла правящая партия. Сторонники Мадуро забрали себе 18 из 23 штатов. Оппозиция своими попытками взять измором правительство Мадуро, чтобы отправить его в добровольную отставку, а также уличными акциями с человеческими жертвами, сильно раздражила население, которое оказалось не готово к «коктейлям Молотова», дымовым шашкам, жертвам и т. п. Они ждали не этого, а решения проблем. Оппозиция не справилась с этой задачей. Ясной программы помимо уличных беспорядков у оппозиции не оказалось. Мадуро не уйдет добровольно, так как это для него огромный риск.
«СП»: — В чем именно риск?
— Он может оказаться в американской тюрьме. Его и его сторонников обвиняют в том, что они участвуют в незаконном обороте наркотиков. Как генерала Норьегу в свое время. Поэтому он будет держаться за власть. Скорее всего, для этого и понадобилась новая Конституция. Ситуация очень неустойчивая. Маятник качается то в сторону правительства, то в сторону оппозиции.
В свою очередь профессор СПбГУ, профессор РАН Виктор Хейфец наряду с рисками видит в присутствии России в Венесуэле политические цели, которые Москве было бы выгодно преследовать.
— С одной стороны, сейчас все соглашения с Венесуэлой находятся в зоне риска, поскольку по действующему законодательству многие из них должны согласовываться с Национальной ассамблеей, которая контролируется оппозицией и не будет идти навстречу правительству Мадуро.
С другой стороны, Мадуро, который выглядел в течение некоторого времени слабо, сумел сейчас вновь укрепиться. Провел выборы в Конституционную ассамблею, победил на губернаторских и муниципальных выборах. Таким образом, он консолидировал власть и в ближайшей перспективе его смещения ожидать не стоит, а значит, пересмотра соглашения не будет.
Более того, это соглашение может работать как плацдарм для расширения влияния России в Латинской Америке. Расширение может быть как экономическим — чистой воды рынок, так и политическим — демонстрацией строительства многополярного мира. Здесь Венесуэла даже важнее, чем Куба или Никарагуа. Кроме того, там рядом есть Колумбия, есть Бразилия. Приходя в одну страну, потом можно плотно работать и с другими.
— С одной стороны, сейчас все соглашения с Венесуэлой находятся в зоне риска, поскольку по действующему законодательству многие из них должны согласовываться с Национальной ассамблеей, которая контролируется оппозицией и не будет идти навстречу правительству Мадуро.
С другой стороны, Мадуро, который выглядел в течение некоторого времени слабо, сумел сейчас вновь укрепиться. Провел выборы в Конституционную ассамблею, победил на губернаторских и муниципальных выборах. Таким образом, он консолидировал власть и в ближайшей перспективе его смещения ожидать не стоит, а значит, пересмотра соглашения не будет.
Более того, это соглашение может работать как плацдарм для расширения влияния России в Латинской Америке. Расширение может быть как экономическим — чистой воды рынок, так и политическим — демонстрацией строительства многополярного мира. Здесь Венесуэла даже важнее, чем Куба или Никарагуа. Кроме того, там рядом есть Колумбия, есть Бразилия. Приходя в одну страну, потом можно плотно работать и с другими.