ВЛ / Статьи
60 трупов в «Лужниках» и 18 в Хабаровске
23-10-2017, 05:00...
1 664
35 лет назад в Москве и на Дальнем Востоке, с разницей в месяц, произошли две трагедии на стадионах
В футбольной «Ходынке», случившейся 20 октября 1982 года в конце матча в Лужниках на Кубок УЕФА между «Спартаком» и голландским «Харлемом», погибло более шестидесяти человек, и множество получили увечья. Впрочем, по неофициальным данным, несчастье унесло жизни свыше трехсот болельщиков
Мрачные предчувствия
Октябрь того года в столице выдался холодным. Уже в середине месяца завьюжило, закружило. Температура резко прыгнула вниз, к десятиградусной отметке. Горожане облачились в зимние куртки, пальто и шапки…
А футбольный сезон продолжался — выясняли отношения участники чемпионата СССР, киевское «Динамо» и столичный «Спартак» играли в европейских турнирах. В сентябре в матче 1/32 финала Кубка УЕФА москвичи в двух матчах разгромили мощный лондонский «Арсенал» с общим счетом — 8:4! Болельщики ликовали, газеты — не только советские, но и английские — пели дифирамбы команде Константина Бескова.
Впрочем, лучше бы «Спартак» проиграл англичанам. Тогда не случилась бы страшная трагедия в игре следующей стадии турнира
В тот вечер в громадной чаше Большой спортивной арены собралось всего полтора десятка тысяч болельщиков. Их собрали, точнее, сбили, на двух трибунах, едва очищенных от снега. Для «Спартака», одной из самой популярной команды Союза, число зрителей казалось ничтожным. Возможно, некоторых отпугнул холод. А что же остальные? Неужто многих обуревали мрачные предчувствия, и они решили не искушать судьбу?
Впрочем, почти до самого конца матча ничто не предвещало беды. Народ, наблюдая за игрой — она, кстати, выдалась не самой яркой — согревался, как мог — одни притопывали и прихлопывали, другие — тайком выпивали, благо пронести на трибуны спиртное было куда проще, чем сейчас. Кстати, болельщиков не обшаривали — никому и в голову не приходило проносить на трибуны баннеры и файеры. Да и не вошли они еще в моду! Зато стражи порядка, опасаясь, что эмоции перехлестнут через край, запрещали посетителям стадионов чересчур громко проявлять свои эмоции. Более того, милиционеры срывали с болельщиков шарфы любимой команды.
Мрачные предчувствия
Октябрь того года в столице выдался холодным. Уже в середине месяца завьюжило, закружило. Температура резко прыгнула вниз, к десятиградусной отметке. Горожане облачились в зимние куртки, пальто и шапки…
А футбольный сезон продолжался — выясняли отношения участники чемпионата СССР, киевское «Динамо» и столичный «Спартак» играли в европейских турнирах. В сентябре в матче 1/32 финала Кубка УЕФА москвичи в двух матчах разгромили мощный лондонский «Арсенал» с общим счетом — 8:4! Болельщики ликовали, газеты — не только советские, но и английские — пели дифирамбы команде Константина Бескова.
Впрочем, лучше бы «Спартак» проиграл англичанам. Тогда не случилась бы страшная трагедия в игре следующей стадии турнира
В тот вечер в громадной чаше Большой спортивной арены собралось всего полтора десятка тысяч болельщиков. Их собрали, точнее, сбили, на двух трибунах, едва очищенных от снега. Для «Спартака», одной из самой популярной команды Союза, число зрителей казалось ничтожным. Возможно, некоторых отпугнул холод. А что же остальные? Неужто многих обуревали мрачные предчувствия, и они решили не искушать судьбу?
Впрочем, почти до самого конца матча ничто не предвещало беды. Народ, наблюдая за игрой — она, кстати, выдалась не самой яркой — согревался, как мог — одни притопывали и прихлопывали, другие — тайком выпивали, благо пронести на трибуны спиртное было куда проще, чем сейчас. Кстати, болельщиков не обшаривали — никому и в голову не приходило проносить на трибуны баннеры и файеры. Да и не вошли они еще в моду! Зато стражи порядка, опасаясь, что эмоции перехлестнут через край, запрещали посетителям стадионов чересчур громко проявлять свои эмоции. Более того, милиционеры срывали с болельщиков шарфы любимой команды.
От восторга до ужаса
«Спартак» выигрывал со счетом 1:0, и арбитр из Югославии Эдуард Шоштарич уже посматривал на свой секундомер, готовясь дать финальный свисток. Ему, как и игрокам, порядком надоело беготня в снегопад на белом, промерзшем поле…
Многие, наверное, помнят, что в дни футбольных матчей ближайшая к Большой спортивной арене Лужников станция метро «Ленинские горы» (ныне «Воробьевы горы» — В.Б.) обычно закрывалась. Впрочем, так происходит и сейчас — из-за опасения, что лестничные марши рухнут под напором большого количества пассажиров.
Поэтому некоторые болельщики покидали стадион за несколько минут до конца игры. Им предстоял довольно далекий путь к другой станции метро — «Спортивная». Так было и 20 октября 1982 года.
Цепочка людей двинулась к выходу, посчитав, что ничего интересного их в этот вечер уже не ждет. Однако на последних мгновениях игры после углового форвард «Спартака» Сергей Швецов головой забил второй гол.
Восторженный рев остававшихся на трибунах болельщиков заставил уходящих остановиться. Некоторые же устремились обратно на трибуну. Но зачем? Гол забит, сладостное мгновение не вернуть, повторов на табло в то время не показывали. Наверное, фанаты — правда, слова такого никто не употреблял — хотели разделить радость со своими «единоверцами»…
Спустя много лет Швецов скажет: «Лучше бы я не забивал тот гол…». Но, конечно, форвард не виноват — он делал свою работу и, к слову, очень неплохо. Но факт, что именно после забитого им мяча началась «футбольная» Ходынка.
Смертельная трибуна
Два потока людей встретились на выходе с трибуны «С», и началось столпотворение. Тех, кто спотыкался и падал (было очень скользко), тут же поглощала толпа. Слышались предсмертные крики, ломались перила, и несчастные с большой высоты падали на бетонное покрытие. Снег обагрился кровью…
Ну а что же милиционеры? Они просто растерялись, да и что они могли сделать в создавшейся ситуации? Говорили, что стражи порядка не учли, не предусмотрели, но разве можно было предвидеть подобное на игре, собравшей по меркам огромных Лужников — они вмещали 82 тысячи — горстку зрителей? Впрочем, к стражам порядка мы еще вернемся…
«Спартак» выигрывал со счетом 1:0, и арбитр из Югославии Эдуард Шоштарич уже посматривал на свой секундомер, готовясь дать финальный свисток. Ему, как и игрокам, порядком надоело беготня в снегопад на белом, промерзшем поле…
Многие, наверное, помнят, что в дни футбольных матчей ближайшая к Большой спортивной арене Лужников станция метро «Ленинские горы» (ныне «Воробьевы горы» — В.Б.) обычно закрывалась. Впрочем, так происходит и сейчас — из-за опасения, что лестничные марши рухнут под напором большого количества пассажиров.
Поэтому некоторые болельщики покидали стадион за несколько минут до конца игры. Им предстоял довольно далекий путь к другой станции метро — «Спортивная». Так было и 20 октября 1982 года.
Цепочка людей двинулась к выходу, посчитав, что ничего интересного их в этот вечер уже не ждет. Однако на последних мгновениях игры после углового форвард «Спартака» Сергей Швецов головой забил второй гол.
Восторженный рев остававшихся на трибунах болельщиков заставил уходящих остановиться. Некоторые же устремились обратно на трибуну. Но зачем? Гол забит, сладостное мгновение не вернуть, повторов на табло в то время не показывали. Наверное, фанаты — правда, слова такого никто не употреблял — хотели разделить радость со своими «единоверцами»…
Спустя много лет Швецов скажет: «Лучше бы я не забивал тот гол…». Но, конечно, форвард не виноват — он делал свою работу и, к слову, очень неплохо. Но факт, что именно после забитого им мяча началась «футбольная» Ходынка.
Смертельная трибуна
Два потока людей встретились на выходе с трибуны «С», и началось столпотворение. Тех, кто спотыкался и падал (было очень скользко), тут же поглощала толпа. Слышались предсмертные крики, ломались перила, и несчастные с большой высоты падали на бетонное покрытие. Снег обагрился кровью…
Ну а что же милиционеры? Они просто растерялись, да и что они могли сделать в создавшейся ситуации? Говорили, что стражи порядка не учли, не предусмотрели, но разве можно было предвидеть подобное на игре, собравшей по меркам огромных Лужников — они вмещали 82 тысячи — горстку зрителей? Впрочем, к стражам порядка мы еще вернемся…
Те, кто уходили с трибун последними, видели десятки окровавленных, бездыханных тел. Сначала подъехала одна карета «скорой помощи», но через считанные минуты в Лужники примчались десятки машин с красными крестами. Увы, многим болельщикам услуги врачей уже не понадобились. Большинство погибших были совсем юными. Самым младшим было 14 лет…
На том роковом матче присутствовал Андрей Чесноков, ставший впоследствии известным теннисистом. В то время ему было 16 лет, и он учился в школе. «Я угодил в самую толкучку, — спустя много лет рассказывал спортсмен. — Давление на грудную клетку было адское. Я чувствовал безысходность и беспомощность перед лицом смерти. Толпа — бесконтрольная, животная — давила и давила. У меня вся дубленка была в крови. К счастью, вместе с каким-то военным мы оказались на своеобразном островке между перилами.
Вокруг люди просили о помощи, смотрели на меня глазами, полными мольбы. Невозможное зрелище! Меня хватали за ногу, но я ничего не мог поделать. Пришел домой — и две недели ничего никому не рассказывал…".
И еще о предчувствиях. В день матча «Спартак» — «Харлем» в квартиру Чеснокова залетел воробей. Увидев птицу, бабушка горестно всплеснула руками: «Ох, это к покойнику!» К счастью, судьба оказалась милостивой к ее внуку.
Футболисты, уходившие с поля, ничего не знали. Да и зрители, которые до финального свистка не покидали своих мест, находились в неведении. Они были в прекрасном настроении и еще посмотрели веселый мультфильм, который показали на лужниковском табло…
«Стрелочники» на стадионе
Случись подобная трагедия в наше время, о ней во всех подробностях узнал бы весь мир. Но тогда о стихийных бедствиях, катастрофах и прочих несчастьях сообщать было не принято. А потому вышедшие на другой день советские газеты ни единым словом не обмолвились о случившемся в Лужниках. «Советский спорт» пометил отчет о матче под заголовком «Холодная погода — горячая игра». Автор материала Олег Кучеренко, естественно, не упомянул о драме на стадионе. Да и кто бы ему позволил!
Впрочем, было исключение — «Вечерняя Москва» в крошечной заметке «Происшествие» в углу полосы лаконично сообщила: «20 октября после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В.И. Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего».
21 октября в больницу Склифосовского, куда привезли пострадавших, приехал член Политбюро ЦК КПСС Юрий Андропов. Он побеседовал с врачами, заглянул в палаты, где лежали увечные. Судя по выражению лица, он был впечатлен размерами катастрофы. Многие — слух о происшедшем быстро распространился по Москве — ждали, что «полетят» головы милицейских начальников. Однако начальник Главного управления внутренних дел Московского горисполкома генерал Василий Трушин и его заместители сумели сохранить свои посты.
Как водится, нашли «стрелочников» — одним из них оказался командир подразделения милиции, обеспечивавшего охрану порядка на злосчастной трибуне «С», майор Семен Корягин. Его осудили, но вскоре он попал под амнистию…
В число обвиняемых попали директор Большой спортивной арены Виктор Кокрышев и комендант стадиона Юрий Панчихин. Их приговорили по статье 172 Уголовного кодекса РСФСР — халатное исполнение служебных полномочий — к трем годам заключения. Но весь срок эти люди не отбыли — подоспела все та же амнистия.
На том роковом матче присутствовал Андрей Чесноков, ставший впоследствии известным теннисистом. В то время ему было 16 лет, и он учился в школе. «Я угодил в самую толкучку, — спустя много лет рассказывал спортсмен. — Давление на грудную клетку было адское. Я чувствовал безысходность и беспомощность перед лицом смерти. Толпа — бесконтрольная, животная — давила и давила. У меня вся дубленка была в крови. К счастью, вместе с каким-то военным мы оказались на своеобразном островке между перилами.
Вокруг люди просили о помощи, смотрели на меня глазами, полными мольбы. Невозможное зрелище! Меня хватали за ногу, но я ничего не мог поделать. Пришел домой — и две недели ничего никому не рассказывал…".
И еще о предчувствиях. В день матча «Спартак» — «Харлем» в квартиру Чеснокова залетел воробей. Увидев птицу, бабушка горестно всплеснула руками: «Ох, это к покойнику!» К счастью, судьба оказалась милостивой к ее внуку.
Футболисты, уходившие с поля, ничего не знали. Да и зрители, которые до финального свистка не покидали своих мест, находились в неведении. Они были в прекрасном настроении и еще посмотрели веселый мультфильм, который показали на лужниковском табло…
«Стрелочники» на стадионе
Случись подобная трагедия в наше время, о ней во всех подробностях узнал бы весь мир. Но тогда о стихийных бедствиях, катастрофах и прочих несчастьях сообщать было не принято. А потому вышедшие на другой день советские газеты ни единым словом не обмолвились о случившемся в Лужниках. «Советский спорт» пометил отчет о матче под заголовком «Холодная погода — горячая игра». Автор материала Олег Кучеренко, естественно, не упомянул о драме на стадионе. Да и кто бы ему позволил!
Впрочем, было исключение — «Вечерняя Москва» в крошечной заметке «Происшествие» в углу полосы лаконично сообщила: «20 октября после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В.И. Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего».
21 октября в больницу Склифосовского, куда привезли пострадавших, приехал член Политбюро ЦК КПСС Юрий Андропов. Он побеседовал с врачами, заглянул в палаты, где лежали увечные. Судя по выражению лица, он был впечатлен размерами катастрофы. Многие — слух о происшедшем быстро распространился по Москве — ждали, что «полетят» головы милицейских начальников. Однако начальник Главного управления внутренних дел Московского горисполкома генерал Василий Трушин и его заместители сумели сохранить свои посты.
Как водится, нашли «стрелочников» — одним из них оказался командир подразделения милиции, обеспечивавшего охрану порядка на злосчастной трибуне «С», майор Семен Корягин. Его осудили, но вскоре он попал под амнистию…
В число обвиняемых попали директор Большой спортивной арены Виктор Кокрышев и комендант стадиона Юрий Панчихин. Их приговорили по статье 172 Уголовного кодекса РСФСР — халатное исполнение служебных полномочий — к трем годам заключения. Но весь срок эти люди не отбыли — подоспела все та же амнистия.
Кто виноват?
В свое время Кокрышев представил свою версию случившегося. Во время матча часть болельщиков вступила в перепалку с милиционерами, в них полетели снежки и куски льда. Те якобы затаили обиду и стали загонять зрителей на галерею верхнего яруса, направив к одним из двух раздвижных решетчатых ворот. Но болельщики сцепились локтями, не давая милиционерам выдергивать себя из толпы по одному.
Кокрышев предположил, что милиционеры сдвинули створки ворот, и проход сузился — так было удобнее «фильтровать» толпу. Но напиравшие сверху люди продолжали давить на тех, кто стоял впереди.
Впрочем, все это предположения, Как и то, что бывший директор стадиона сказал потом: «В этой ситуации оказалось достаточно пустяка, чтобы случилось непоправимое. „Детонатором" стала обычная женская туфля — на игру пришло много женщин. Одной из них кто-то наступил на задник, обувь слетела, и она наклонилась, чтобы ее подобрать. Несколько мужчин, пытавшихся ей помочь, слегка задержали толпу, и этого оказалось достаточно, чтобы „плотину" прорвало. Потерявших опору людей неотвратимо понесло по пролету ведущей к воротам лестнице!»
Кокрышев рассказывал, что когда он подбежал к злосчастной лестнице, то остановился в потрясении — вокруг, как после боя, лежали десятки трупов. Никого из милицейских начальников на месте не было. Позже выяснилось, что ответственный за безопасность на трибуне майор Корягин пытался что-то предпринять, но под напором толпа он вылетел на бетон, и получил тяжелую травму…
Едва приоткрытая завеса
Семь лет власти хранили гробовое — очень подходящее к данному случаю слово! — молчание. Только в 1989 году приоткрылась завеса над этой страшной историей. В частности, «Известия» опубликовали интервью со следователем по особо важным делам прокуратуры Москвы Александром Шпеером, который вел уголовное дело о трагедии в Лужниках. Он, по сути, обвинил в происходящем публику: «Обстановка на трибунах, судя по показаниям многочисленных свидетелей, была напряженной: многие зрители были хорошо „согреты" спиртным. Публика вела себя, мягко говоря, вольно. В милиционеров и на поле летели снежки, ледышки, а иногда — бутылки. 150 человек, особенно буйных, были доставлены в комнаты милиции…».
На вопрос корреспондента: «Был ли на лестнице коридор из милиционеров, в который загоняли людей?», Шпеер ответил, что это выдумка: «Иначе среди пострадавших были бы и милиционеры. Милиция, кстати, никого не подталкивала к выходу. Это утверждение противоречит здравому смыслу. Ведь в ее, как и администрации, задачи в тот момент входило сдержать поток людей».
Сейчас уже невозможно восстановить реальную картину драмы в Лужниках. Можно лишь горестно разводить руками и скорбно стоять у памятника недалеко от входа на стадион, который, впрочем, называется «Погибшим на стадионах мира». Увы, несчастий на аренах планеты случилось уже немало. И никто не даст гарантий, что трагедия, подобная лужниковской, не повторится. За 35 лет и болельщики, и полицейские стали куда более жестокими и агрессивными…
P.S. Ровно через месяц после трагедии в Москве, 20 ноября 1982 года, произошла драма в Хабаровске. Несчастье произошло во время матча на первенство страны по хоккею с мячом — тоже на стадионе имени Ленина, но в Хабаровске. В тот день играли местный СКА и красногорский «Зоркий».
Это был первый матч сезона, и стадион был заполнен до отказа — 20 тысяч человек. Когда встреча завершилась, толпа ринулась к выходу. И тут «проявила» себя милиция. Стражи порядка закрыли несколько ворот, оставив только два узких выхода. Началась давка, зрители стали падать, а подняться уже не могли — толпа их просто затаптывала. Та драма в Хабаровске унесла жизни 18-ти человек.
В свое время Кокрышев представил свою версию случившегося. Во время матча часть болельщиков вступила в перепалку с милиционерами, в них полетели снежки и куски льда. Те якобы затаили обиду и стали загонять зрителей на галерею верхнего яруса, направив к одним из двух раздвижных решетчатых ворот. Но болельщики сцепились локтями, не давая милиционерам выдергивать себя из толпы по одному.
Кокрышев предположил, что милиционеры сдвинули створки ворот, и проход сузился — так было удобнее «фильтровать» толпу. Но напиравшие сверху люди продолжали давить на тех, кто стоял впереди.
Впрочем, все это предположения, Как и то, что бывший директор стадиона сказал потом: «В этой ситуации оказалось достаточно пустяка, чтобы случилось непоправимое. „Детонатором" стала обычная женская туфля — на игру пришло много женщин. Одной из них кто-то наступил на задник, обувь слетела, и она наклонилась, чтобы ее подобрать. Несколько мужчин, пытавшихся ей помочь, слегка задержали толпу, и этого оказалось достаточно, чтобы „плотину" прорвало. Потерявших опору людей неотвратимо понесло по пролету ведущей к воротам лестнице!»
Кокрышев рассказывал, что когда он подбежал к злосчастной лестнице, то остановился в потрясении — вокруг, как после боя, лежали десятки трупов. Никого из милицейских начальников на месте не было. Позже выяснилось, что ответственный за безопасность на трибуне майор Корягин пытался что-то предпринять, но под напором толпа он вылетел на бетон, и получил тяжелую травму…
Едва приоткрытая завеса
Семь лет власти хранили гробовое — очень подходящее к данному случаю слово! — молчание. Только в 1989 году приоткрылась завеса над этой страшной историей. В частности, «Известия» опубликовали интервью со следователем по особо важным делам прокуратуры Москвы Александром Шпеером, который вел уголовное дело о трагедии в Лужниках. Он, по сути, обвинил в происходящем публику: «Обстановка на трибунах, судя по показаниям многочисленных свидетелей, была напряженной: многие зрители были хорошо „согреты" спиртным. Публика вела себя, мягко говоря, вольно. В милиционеров и на поле летели снежки, ледышки, а иногда — бутылки. 150 человек, особенно буйных, были доставлены в комнаты милиции…».
На вопрос корреспондента: «Был ли на лестнице коридор из милиционеров, в который загоняли людей?», Шпеер ответил, что это выдумка: «Иначе среди пострадавших были бы и милиционеры. Милиция, кстати, никого не подталкивала к выходу. Это утверждение противоречит здравому смыслу. Ведь в ее, как и администрации, задачи в тот момент входило сдержать поток людей».
Сейчас уже невозможно восстановить реальную картину драмы в Лужниках. Можно лишь горестно разводить руками и скорбно стоять у памятника недалеко от входа на стадион, который, впрочем, называется «Погибшим на стадионах мира». Увы, несчастий на аренах планеты случилось уже немало. И никто не даст гарантий, что трагедия, подобная лужниковской, не повторится. За 35 лет и болельщики, и полицейские стали куда более жестокими и агрессивными…
P.S. Ровно через месяц после трагедии в Москве, 20 ноября 1982 года, произошла драма в Хабаровске. Несчастье произошло во время матча на первенство страны по хоккею с мячом — тоже на стадионе имени Ленина, но в Хабаровске. В тот день играли местный СКА и красногорский «Зоркий».
Это был первый матч сезона, и стадион был заполнен до отказа — 20 тысяч человек. Когда встреча завершилась, толпа ринулась к выходу. И тут «проявила» себя милиция. Стражи порядка закрыли несколько ворот, оставив только два узких выхода. Началась давка, зрители стали падать, а подняться уже не могли — толпа их просто затаптывала. Та драма в Хабаровске унесла жизни 18-ти человек.