1999 - НАТО идет в Черногорию, 2017 - Черногория идет в НАТО

В преддверии саммита НАТО генеральный секретарь альянса Йенс Столтенберг заявил, что процесс ратификации протокола о вступлении Черногории в военный союз находится на завершающей стадии. «Ожидаем, что страна станет 29-м членом НАТО в начале июня», - отметил генсек на пресс-конференции. 

Вопрос легитимности участия Подгорицы в деятельности Организации Североатлантического договора остается предметом острых дискуссий. Напомним, 28 апреля Скупщина (парламент в Черногории – прим. ред.) проголосовала за вступление страны в военно-политический блок. 

Инициативу одобрили 46 депутатов из 81, а предложение оппозиции о вынесении данного вопроса на референдум было отклонено правящей коалицией. Примечательно, опросы общественного мнения показывают, что сотрудничество с альянсом поддерживают менее половины населения. Несколько тысяч граждан открыто выражают свое недовольство, регулярно участвуя в митингах против расширения НАТО.

Сомнения в необходимости включения в состав евроатлантического объединения нового члена возникли и у ряда зарубежных политиков. Во время ратификации протокола в Сенате США, республиканец Рэнд Пол и представитель от штата Юта Майкл Ли задались логичным вопросом: «Какую пользу представляет Черногория для альянса?». Если посмотреть на военный потенциал небольшого балканского государства, вопрос становится действительно интересным. 

Численность вооруженных сил Черногории составляет чуть более 2000 человек, что, сравнивая с российской армией, эквивалентно 4 мотострелковым батальонам. Также с 2007 года на балансе минобороны полностью отсутствует тяжелая бронетехника: из доставшихся от Югославии 62 танков Т-55 61 машину распили на металлолом, а один образец передали в военный музей. В подразделениях сухопутных войск нет БМП – имеется несколько БТР и бронеавтомобилей. Военно-морские силы обеспечены двумя легкими фрегатами класса «Котор», и двумя ракетными катерами «Кончар», которые в данный момент проходят ремонт. В составе ВВС находится не более десяти французских вертолетов «Gazelle», построенных еще по заказу правительства Югославии. 

Резюмируя, интерес руководства альянса к Подгорице обусловлен не столько военными, сколько политическими мотивами. 
Во-первых, вступление Черногории в Североатлантический альянс уже несколько месяцев муссируется в информационном пространстве Запада с отметкой «провал Кремля», что не соответствует реальному положению дел, цитируя слова главы российского МИДа Сергея Лаврова: «Мы не можем быть большими сербами, чем сами сербы». Необходимо подчеркнуть, выбор в пользу НАТО был сделан не гражданами, а проевропейской элитой республики, назначенной на ответственные посты руководством западных стран. Другой вопрос, что «сербские братья» черногорцы, так и не предприняли должных попыток противодействовать евроатлантической экспансии. 

Во-вторых, втягивание Черногории в зону влияния Североатлантического альянса усилит политическое давление на Белград. Как итог, Сербия теряет возможность беспрепятственного выхода к морю и получает еще большую изоляцию, имея возле своих границ только два внеблоковых государства – Македонию, Боснию и Герцеговину. Сделать данные страны 30-м и 31-м представителем НАТО мешает наличие в составе их населения большого числа сторонников сербского национализма, которые в отличие от черногорцев для защиты своей независимости готовы на более радикальные меры. 

Таким образом, расширение евроатлантического присутствия на Балканах на некоторое время ждет замедление, однако не вызывает сомнений, что Вашингтон будет и дальше предпринимать меры для достижения гегемонии над всей Европой. Как говорится, в лучших традициях конца 30-х – начала 40-х годов 20 века.