Закопанный живым

Витька Захарченко, озорной светловолосый мальчишка, жил с мамой в селе Устинка Белгородской области. В центре села – маленькая речка, которую местные мальчишки исследовали вдоль и поперёк. Витька часто собирал здесь младших ребятишек, учил их делать из коры кораблики, а затем вместе пускали флотилии. 

Смелым и бесшабашным рос паренёк. За Устинкой темнел густой лес, с раннего детства манивший мальчугана. Однажды Витька сразу после уроков отправился в это таинственное царство. Набрал целый портфель осенних листьев, долго бродил по лесу. А когда решил возвращаться домой, уже стемнело. Повернул было домой, но понял: заблудился. Растерялся, принялся искать тропинку. А потом взял себя в руки, остановился, прислушался. Вдали послышалось мычание коров… Да это же гонят домой колхозное стадо! 

Так Витя и вернулся. Дома, правда, ему крепко досталось от родителей, которые уже собирали народ, чтобы отправиться на поиски сына. Мама плакала, говорила, что больше Витьку никуда не отпустит. Отец защищал мальчишку: всё-таки будущий мужчина растёт, надо мир осваивать.

…Захарченковы праздновали новоселье: недавно они построили новый домик. Небольшой, но ладный. На праздник, как водится, пригласили родных, друзей. Должна была прийти и тётя Варя, сестра мамы Витьки. По этому случаю мальчишка особенно волновался. Он знал, что в этот день тётя отмечает свой день рождения. Ночь напролёт просидел с ножиком и небольшим кусочком дерева. 

Хорошее получилось новоселье, доброе. Пришёл и гармонист, долго звучали песни. А когда гости собрались уходить, Витя подошёл к тёте Варе и протянул ей перстень. В центре его блестело голубое стёклышко – как глаза Варвары Егоровны. Правда, в ту минуту они были немножко другого цвета от слёз радости. 

…О том, что началась война, Витька узнал от друзей. Ранним утром, когда мать только начала хлопотать в кухне, ватага ребят буквально ворвалась к Захарченковым. 

- Война! Война! По радио объявили! 

Отец, Матвей Иванович, собрался было идти добровольцем на фронт. Но подкосила внезапная болезнь, и в июне 1941 года Витька остался за старшего в осиротевшей семье. Детство ушло навсегда. 

…По Устинке шли наши солдаты. Измученные, многие ранены. Они отступали на восток. Группа бойцов остановилась в доме Захарченковых. Солдаты приметили гармошку, на которой прежде отлично играл отец. Хоть и тяжело было на душе у каждого, а попросили сыграть. Витька взял в руки инструмент. Играл он неважно, но с душой. Долго играл – так хоть немного, а веселее. 

В благодарность бойцы оставили Витьке лошадь Серко. Это был настоящий боевой конь, но раненный: задело осколком снаряда. Серко хромал, нести службу уже не годился. Витька, конечно, взял коня, но сам попросился к бойцам – в разведчики. Те оказали. Солдаты не собирались пока отступать, хотели остаться в деревне. 

Витька расстроился и обиделся. Он не разговаривал со своими постояльцами, держался независимо. Ждал подходящего случая, чтобы вновь попроситься в ряды бойцов. И случай не заставил себя долго ждать. Фашисты подходили всё ближе. Разведка докладывала, что враги расположились в селе Крутой Лог. Но пройти туда было нелегко – пути отрезаны. 

Мальчишка вызвался на роль проводника. Делать нечего – его взяли. Тёмной ночью вывел Витька разведчиков к Крутому Логу. Обратный их путь пролегал неподалёку от мельницы, что стояла за околицей села, почти у леса. Разведчики шли на большом расстоянии друг от друга, Витька – замыкающий. Уже почти все наши бойцы скрылись в спасительном лесу, как вдруг мальчишка увидел нескольких фашистов. Успел упасть, вжаться в землю. Точно: немцы… Они осторожно шли к селу, один из врагов отделился и направился к мельнице. Витька мог бы переждать, но не таков он был по характеру. Поэтому пополз следом. Он прекрасно помнил, что в одной из стен, у самой земли, было отверстие, просто прикрытое большой доской. Тихо-тихо, словно мышь, пробрался мальчишка внутрь. Ему повезло: враг не заметил Витьку, стоял спиной, надевая маскировочный халат. Автомат лежат чуть поодаль – видно, фишист снял его, чтобы одеться. 

- Стой! Руки вверх! Стреляю! – выкрикнул юный боец и включил фонарик, стараясь попасть лучом в глаза врагу. 

Гитлеровец растерялся, поднял руки. А мальчишка схватил автомат, приставил к спине фашиста, толкнул его. Тот и не думал сопротивляться – видно, со страху не разобрал, что перед ним пацан. Витька связал врага, протолкнул в ту же дыру, через которую проник сам, и благополучно довёл до своих. С тех пор он считался сыном разведчиков. Они взяли мальчишку с собой. 

Вместе с нашими бойцами Виктор ушёл из родного села. Из Устинки – в Чураево, затем в Кашлаково, Пенцево, Поляну. 

Смекалистый, ловкий, мальчишка стал серьёзным помощником. Так, однажды ночью разведчики вышли на очередное задание. Добрались до опушки леса. Витька отстал, чтобы посмотреть, не следят ли за ними. И приметил нескольких немцев. Чувствовались, что враги идут по следам наших разведчиков. Справиться с ними в одиночку мальчишка, конечно, не мог. Но у него была граната – и он бросил её в гитлеровцев, сам же пустил автоматную очередь. Нападение получилось столь неожиданным, что ответного огня почти не последовало. В ту ночь разведчики взяли двух пленных. 

За храбрость Витьку представили к награде. Но случилось так, что самолёт, на котором отправили представление к награде, был сбит… 
Однажды Витька не вернулся из разведки. Его ждали, затем отправились на поиски: безрезультатно. А зимней ночью он вернулся. Не один: с собой тащил тяжелораненого незнакомого бойца, лейтенанта. Оказалось, Витька наткнулся на него, когда возвращался с задания. Тащил к своим волоком, по ночам. Боялся, что днём засекут. 

Лейтенант, придя в себя, рассказал, что неподалёку от Крутого Лога в лесу остались его товарищи – почти полторы сотни людей. Они в окружении, пробиться не могут, кончились боеприпасы. Он отправился за помощью. И сам погиб бы, кабы не Витька. 

Призадумались разведчики. Силы их было невелики, да и местность они знали ещё недостаточно хорошо. И тут опять вызвался боец Захарченко! Смекнул, что окружённый отряд может находиться лишь в одном месте. Подумал-подумал – и понял, что смог бы вывести бойцов из окружения. 
И ведь вывел, вывел! В одиночку спас почти сто пятьдесят солдат! Полторы сотни похоронок не пришли в дома жён, матерей… 
В феврале 1942 года Устинка, со всех сторон окружённая фашистами, сама была ещё нейтральной зоной: здесь не было ни врагов, ни наших солдат. 

Манило Витьку родное село. Здесь ведь его мама! Но в первый свой приход мальчишка пробрался в дом друга Сашки. Там и переночевал. 
Мама, конечно, узнала о том, что в Устинку приходил сын. Отправилась в Пенцево, где базировался отряд. Разыскала солдат, попросила отправить сына домой. Совсем отпустить его не могли, но на побывку отправили. Так Витька повидался с матерью и родным домом. А через пару дней снова ушёл в отряд. 

Положение становился всё труднее: Устинку уже оккупировали. Фашисты получили подкрепление. Витька серьёзно простыл. Мальчишку должны были отправить в тыл, на восток, на лечение. И понимая, что предстоит долгая разлука с мамой, Витька ночью заглянул к ней попрощаться. 
Слышал мальчишка, что старостой села назначен Иван Роганин по прозвищу Файдон. С семьёй Захарченковых у него имелись свои счёты. Отец Витьки задолго до войны уличил Файдона и его брата в поджоге амбаров с хлебом. Сам их задержал. Братьев Роганиных судили. Старший застрелился, а Ивана сослали. И теперь он был фашистским прихвостнем. 

Всего-то полчаса и погостил Витька у матери. Приметил его Файдон. Ворвались в дом фашисты, схватили мальчишку. Допрашивали, но тот молчал. Вместе с другими арестованными в июне 1942 года его перевезли в Шебекино. Держали в подвале, пытали страшно. Сломали руку, обливали кипятком, выкололи глаза. Но ничего не добились. 
Июньским утром их – двух взрослых и мальчишку - повели на расстрел. Витька не мог идти сам, ведь больше он не видел ни солнца, ни людей. Действующей рукой держался на одного из мужчин. И пел! Он пел «Интернационал»! 

Их вывели на окраину города, согнали жителей – смотреть на расправу. Начался расстрел. 

Но что это? Упавший слепой мальчишка вдруг вскочил и побежал. Он бежал неровно, спотыкаясь, но изо всех сил. Он ничего не видел – и надеялся спастись. Не хотел Витька умирать, не хотел! 
Его догнали, бросили в яму и закопали живым. 

А ночью, когда к могиле прибежала мать, то увидела страшную картину. И песка торчала рука. Это была Витькина рука. Он до последнего своего мига, до последней капельки сил боролся за жизнь! От горя мать потеряла рассудок… 

Сегодня начальная школа №7 города Шебекино Белгородской области носит имя Виктора Захарченко. Носил его имя и Устинская школа, и многие улицы городов нашей страны.