ВЛ / Статьи
Россия будет мирить Сирию зонами
6-05-2017, 00:00...
1 337
Сможет ли Москва перевести конфликт в САР в политическое русло
Россия и Турция надеются на создание зон безопасности в Сирии. Об этом 3 мая по итогам переговоров в Сочи сообщили президенты двух стран — Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган.
«Один из способов закрепления режима прекращения огня — это создание зон безопасности или зон деэскалации», — подчеркнул российский лидер. По словам Владимира Путина, Москва провела предварительные консультации о создании таких зон с Дамаском и Тегераном, кроме того, это же решение поддерживает Вашингтон.
— Мы исходим из того, что непосредственно участники конфликта, которые собрались сегодня в Астане, примут окончательное решение, потому что в конечном итоге только от них зависит, какова будет судьба их страны, — рассказал Путин.
Ранее директор департамента Азии и Африки МИД Казахстана Айдарбек Туматов заявил, что 4 мая, в ходе второго дня четвертого раунда переговоров по Сирии в Астане, ожидается подписание договора о зонах деэскалации в Сирии. Он пояснил, что этот договор подписывается странами-гарантами, и «если гаранты этот документ примут, то он будет обязателен для исполнения остальными странами». Кроме того, в столице Казахстана продолжаются переговоры над положением о примирившихся районах и ведется работа над документом-протоколом о режиме прекращения боевых действий и по вопросу обмена пленными.
— Сейчас все взоры устремлены на Астанинский процесс. От этого напрямую зависит успех дальнейших переговоров в Женеве, я имею в виду политический трек, — заявил Туматов, отмечая повышение значимости раунда.
Также он добавил, что делегация сирийской оппозиции примет участие во всех заседаниях 4 мая, несмотря на то, что 3 мая приостановила свое участие в переговорах «из-за неясной повестки дня и продолжающихся боев в самой Сирии».
Напомним, 1 мая член делегации вооруженной оппозиции в Сирии Фатех Хассун заявил, что Россия внесла предложение о создании зон снижения напряженности и привлечении «новых международных игроков» к этим договоренностям. Как отмечали СМИ со ссылками на свои источники, речь идет о создании четырех зон снижения деэскалации: в провинции Идлиб, к северу от города Хомс, в Восточной Гуте и на юге страны, а также — о размещении на линии соприкосновения контингента из не вовлеченных в боевые действия в Сирии стран. Также Россия, по словам источников, предложила создать «центры мониторинга для отслеживания соблюдения режима прекращения огня» и блокпосты на линиях разграничения, для обеспечения свободного прохода мирных граждан, доставки гумпомощи и доступа к коммерции. Позже Al-Jazeera сообщила о том, что Анкара, в свою очередь, предложила создать пятую зону в Латакии.
Отметим, что идея с зонами деэскалации сама по себе нова — США неоднократно настаивали на необходимости введения бесполетных зон в Сирии для предотвращения эскалации конфликта и размещения там лагерей для беженцев. Однако все заявления об этом скептически воспринимались в стане просирийской коалиции: например, в российской Госдуме эту идею сочли бесполезной, а президент Сирии Башар Асад назвал ее нереалистичной.
Руководитель центра исламских исследований Института инновационного развития Кирилл Семенов считает, что решение о создании зон деэскалации стало выводом из ситуации, которая наиболее рельефно проявилась в феврале 2017 года, когда установленный режим прекращения огня стал срываться.
— Если в Идлибе и примыкающей к провинции районов Латакии перемирие удавалось более-менее сохранять, то в Дераа и под Дамаском оно было сорвано и стороны перешли к полномасштабным боевым действиям. Соответственно, требование сирийской оппозиции, присоединившейся к перемирию, сводилось к тому, чтобы режим прекращения огня в равной мере распространялся на всю западную Сирию без каких-либо исключений. И чтобы режим не проводил операции под откровенно надуманными предлогами вроде борьбы с «Нусрой» * там, где ее практически не было, и где с ней могли самостоятельно справиться отряды оппозиции.
Поэтому если на северо-западе российские военные, действующие в рамках центра примирения сторон в Хмеймиме, могли контролировать режим прекращения огня, то на юге такой возможности не было. Соответственно, нужно создать механизм, который позволил бы разграничить зоны и приставить к ней ответственных за мониторинг. То есть нужны «отделы» наблюдательного органа, которые, с одной стороны, следили бы за выполнением общесирийского перемирия, которое не распространяется на ИГ ** и «Нусру», с другой — контролировали, чтобы вину за нарушение перемирия в отдельном населенном пункте не перекладывали на всю оппозицию или проправительственные силы.
«СП»: — Насколько реализуем такой механизм?
— Возможно, он и будет работать, но меры по принуждению к перемирию должны быть жесткими, причем распространяться не только на оппозицию, но и на проправительственные силы, которые также зачастую саботируют режим прекращения огня. Также шагом на пути к реализации такой цели может стать ввод миротворческого контингента из нейтральных стран. Здесь, правда, могут возникнуть проблемы с выбором государств, причем если подключить к этому Дамаск и оппозицию, то они не найдут консенсус, поэтому это придется делать России и Турции.
«СП»: — Какие страны могут согласиться на ввод своих миротворцев, поскольку понятно, что перемирие в озвученных зонах будет нарушать радикальный альянс «Хайат Тахрир аш-Шам», так как от этого прямо зависит его выживаемость в Сирии?
— Наличие формирований «Хайат Тахрир аш-Шам», где растворилась «Нусра», — фактор риска для любого миротворческого контингента. В этом смысле неясно, когда предусматривается ввод миротворцев — после проведения операций против радикальной коалиции, в которых большая роль будет отведена умеренным фракциям, или сразу после прекращения огня на определенном этапе. Но здесь есть риск, что миротворцы будут так или иначе вовлечены в боевые действия.
«СП»: — Миротворческий контингент вряд ли будет состоять из бойцов правоохранительных органов, которых Турция готовила в своей буферной зоне из местных сирийцев. Однако «суннитская коалиция» под эгидой Эр-Рияда вполне может выделить силы…
— Да, это должны быть нейтральные международные игроки, например, Малайзия, Индонезия, страны Магриба. Скажем, на Голанах до сих пор присутствуют миротворцы из других стран: долгое время там находились военные из таких государств, как Фиджи, Индия, Ирландия, Непал, Нидерланды и Филиппины.
В данном случае контингент, например, из Фиджи вряд ли подойдет, потому что в боестолкновения придется вступать в любом случае. Понятно, что присутствие подразделений из Саудовской Аравии вызовет резкий протест в Дамаске и Тегеране, поэтому речь может идти только о бойцах из стран, которые в настоящий момент не отождествляются с поддержкой той или иной группы сирийской оппозиции. Например, ОАЭ давно прекратили помощь оппозиционному «Южному фронту» и даже пытаются поддерживать какие-то контакты с Дамаском (фактически Эмираты стали инициаторами открытия консульства Туниса в Дамаске). Так что, Эмираты, Оман вполне могут предоставить своих миротворцев.
«СП»: — СМИ сообщают, что Турция предлагает ввести пятую «зону деэскалации».
— Видимо, речь идет о выделении приграничного к Идлибу фронта в Латакии в отдельную зону, но пока сложно сказать, в чем ее смысл. А так, четыре зоны соответствуют основным фронтам на западе Сирии: первая (Идлиб и юго-западный Алеппо), вторая — северный Хомс, которая, видимо подразумевает также и «Растанский котел», третья — районы под Дамаском: Восточная Гута, Кабун, Восточный Каламун и четвертый — юг Сирии, где действует конгломерат группировок Сирийской свободной армии — «Южный фронт».
«СП»: — Предложенные Россией зоны деэскалации совпадают с бесполетными зонами, о которых постоянно говорят США?
— Американские «зоны» были ориентированы на размещение там лагерей беженцев, чтобы полностью исключить в тех районах военные операции. Российское предложение предусматривает введение этакой общесирийской бесполетной зоны. В принципе, эти предложения схожи, но, на мой взгляд, должно быть учтено одно условие — контроль над сирийскими ВВС необходимо передать России. Применение сирийской авиации должно быть четко согласовано с Москвой, чтобы она, авиация, действовала против ИГ, а не бомбила всех, кого вздумается бомбить Дамаску и Тегерану в нарушение договоренностей. С другой стороны — такое же условие должно распространяться и на турецкие ВВС: Анкара не должна наносить воздушные и артиллерийские удары по позициям курдско-арабского альянса «Демократические силы Сирии», который довольно успешно борется против ИГ.
«СП»: — Казалось бы, что третий раунд переговоров в Астане сорван, режим и оппозиция втянуты в полномасштабные бои, а в Иране и Дамаске снова заговорили о том, что вся оппозиция — «террористы» и что нужно наступать на Идлиб. С чем связаны попытки Москвы реанимировать Астану и заморозить конфликт? С нежеланием втягиваться в войну и окончательно испортить отношения с США и странами региона, что как минимум может сказаться на нефтяной сделке с ОПЕК?
— Думаю, да. При эскалации боевых действий дальнейшее втягивание России в войну неизбежно. Логика здесь простая: либо в конфликт втягивается Россия, либо Иран, но тогда Москва будет терять контроль над Дамаском и все опять сведется к банальному сохранению российского присутствия на военных базах. А это вообще-то можно обеспечить и без поддержки правительственных сил и Асада.
Москве абсолютно не нужна эскалация, в противном случае она будет вынуждена создавать новые формирования в сирийской армии, перебрасывать дополнительные контингенты своего спецназа и т. д. Гораздо выгоднее заморозить конфликт, сохранив шанс к улучшению отношений с США и подыграв суннитским государствам. Возможно, сделать те же ОАЭ, Саудовскую Аравию, Катар участниками процесса по сирийскому урегулированию, что откроет новые возможности для развития отношений. А пытаться вести войну до победного конца, как это хотели бы делать Дамаск и Тегеран — это путь в никуда.
Во-первых, можно окончательно испортить отношения с Западом. Во-вторых, как показали недавние бои в Хаме этот самый «победный конец» не так уж и близок. Все опять сведется к кровавой бойне с неясными последствиями. Более того, при внешней стабилизации позиций режима ситуация на фронтах вполне может поменяться, если оппозиция получит дополнительные объемы помощи. Армии Асада уже давно не существует, есть группировки, его поддерживающие, и чьи действия сложно прогнозируемы по многим причинам. Проще говоря, у них нет нужной боевой устойчивости, и никто не даст гарантии, что в тяжелый момент они не оставят фронт. Не стоит забывать и то, что Восточный Алеппо был сдан в результате договоренностей с Турцией. В общем, при всей браваде мало кто верит, что сирийская армия способна «от» и «до» провести крупную военную операцию, а тем более — довести войну до логического завершения.
* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года признано террористической организацией и её деятельность в России запрещена.
** Группировка «Джебхат ан-Нусра решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года была признана террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
«Один из способов закрепления режима прекращения огня — это создание зон безопасности или зон деэскалации», — подчеркнул российский лидер. По словам Владимира Путина, Москва провела предварительные консультации о создании таких зон с Дамаском и Тегераном, кроме того, это же решение поддерживает Вашингтон.
— Мы исходим из того, что непосредственно участники конфликта, которые собрались сегодня в Астане, примут окончательное решение, потому что в конечном итоге только от них зависит, какова будет судьба их страны, — рассказал Путин.
Ранее директор департамента Азии и Африки МИД Казахстана Айдарбек Туматов заявил, что 4 мая, в ходе второго дня четвертого раунда переговоров по Сирии в Астане, ожидается подписание договора о зонах деэскалации в Сирии. Он пояснил, что этот договор подписывается странами-гарантами, и «если гаранты этот документ примут, то он будет обязателен для исполнения остальными странами». Кроме того, в столице Казахстана продолжаются переговоры над положением о примирившихся районах и ведется работа над документом-протоколом о режиме прекращения боевых действий и по вопросу обмена пленными.
— Сейчас все взоры устремлены на Астанинский процесс. От этого напрямую зависит успех дальнейших переговоров в Женеве, я имею в виду политический трек, — заявил Туматов, отмечая повышение значимости раунда.
Также он добавил, что делегация сирийской оппозиции примет участие во всех заседаниях 4 мая, несмотря на то, что 3 мая приостановила свое участие в переговорах «из-за неясной повестки дня и продолжающихся боев в самой Сирии».
Напомним, 1 мая член делегации вооруженной оппозиции в Сирии Фатех Хассун заявил, что Россия внесла предложение о создании зон снижения напряженности и привлечении «новых международных игроков» к этим договоренностям. Как отмечали СМИ со ссылками на свои источники, речь идет о создании четырех зон снижения деэскалации: в провинции Идлиб, к северу от города Хомс, в Восточной Гуте и на юге страны, а также — о размещении на линии соприкосновения контингента из не вовлеченных в боевые действия в Сирии стран. Также Россия, по словам источников, предложила создать «центры мониторинга для отслеживания соблюдения режима прекращения огня» и блокпосты на линиях разграничения, для обеспечения свободного прохода мирных граждан, доставки гумпомощи и доступа к коммерции. Позже Al-Jazeera сообщила о том, что Анкара, в свою очередь, предложила создать пятую зону в Латакии.
Отметим, что идея с зонами деэскалации сама по себе нова — США неоднократно настаивали на необходимости введения бесполетных зон в Сирии для предотвращения эскалации конфликта и размещения там лагерей для беженцев. Однако все заявления об этом скептически воспринимались в стане просирийской коалиции: например, в российской Госдуме эту идею сочли бесполезной, а президент Сирии Башар Асад назвал ее нереалистичной.
Руководитель центра исламских исследований Института инновационного развития Кирилл Семенов считает, что решение о создании зон деэскалации стало выводом из ситуации, которая наиболее рельефно проявилась в феврале 2017 года, когда установленный режим прекращения огня стал срываться.
— Если в Идлибе и примыкающей к провинции районов Латакии перемирие удавалось более-менее сохранять, то в Дераа и под Дамаском оно было сорвано и стороны перешли к полномасштабным боевым действиям. Соответственно, требование сирийской оппозиции, присоединившейся к перемирию, сводилось к тому, чтобы режим прекращения огня в равной мере распространялся на всю западную Сирию без каких-либо исключений. И чтобы режим не проводил операции под откровенно надуманными предлогами вроде борьбы с «Нусрой» * там, где ее практически не было, и где с ней могли самостоятельно справиться отряды оппозиции.
Поэтому если на северо-западе российские военные, действующие в рамках центра примирения сторон в Хмеймиме, могли контролировать режим прекращения огня, то на юге такой возможности не было. Соответственно, нужно создать механизм, который позволил бы разграничить зоны и приставить к ней ответственных за мониторинг. То есть нужны «отделы» наблюдательного органа, которые, с одной стороны, следили бы за выполнением общесирийского перемирия, которое не распространяется на ИГ ** и «Нусру», с другой — контролировали, чтобы вину за нарушение перемирия в отдельном населенном пункте не перекладывали на всю оппозицию или проправительственные силы.
«СП»: — Насколько реализуем такой механизм?
— Возможно, он и будет работать, но меры по принуждению к перемирию должны быть жесткими, причем распространяться не только на оппозицию, но и на проправительственные силы, которые также зачастую саботируют режим прекращения огня. Также шагом на пути к реализации такой цели может стать ввод миротворческого контингента из нейтральных стран. Здесь, правда, могут возникнуть проблемы с выбором государств, причем если подключить к этому Дамаск и оппозицию, то они не найдут консенсус, поэтому это придется делать России и Турции.
«СП»: — Какие страны могут согласиться на ввод своих миротворцев, поскольку понятно, что перемирие в озвученных зонах будет нарушать радикальный альянс «Хайат Тахрир аш-Шам», так как от этого прямо зависит его выживаемость в Сирии?
— Наличие формирований «Хайат Тахрир аш-Шам», где растворилась «Нусра», — фактор риска для любого миротворческого контингента. В этом смысле неясно, когда предусматривается ввод миротворцев — после проведения операций против радикальной коалиции, в которых большая роль будет отведена умеренным фракциям, или сразу после прекращения огня на определенном этапе. Но здесь есть риск, что миротворцы будут так или иначе вовлечены в боевые действия.
«СП»: — Миротворческий контингент вряд ли будет состоять из бойцов правоохранительных органов, которых Турция готовила в своей буферной зоне из местных сирийцев. Однако «суннитская коалиция» под эгидой Эр-Рияда вполне может выделить силы…
— Да, это должны быть нейтральные международные игроки, например, Малайзия, Индонезия, страны Магриба. Скажем, на Голанах до сих пор присутствуют миротворцы из других стран: долгое время там находились военные из таких государств, как Фиджи, Индия, Ирландия, Непал, Нидерланды и Филиппины.
В данном случае контингент, например, из Фиджи вряд ли подойдет, потому что в боестолкновения придется вступать в любом случае. Понятно, что присутствие подразделений из Саудовской Аравии вызовет резкий протест в Дамаске и Тегеране, поэтому речь может идти только о бойцах из стран, которые в настоящий момент не отождествляются с поддержкой той или иной группы сирийской оппозиции. Например, ОАЭ давно прекратили помощь оппозиционному «Южному фронту» и даже пытаются поддерживать какие-то контакты с Дамаском (фактически Эмираты стали инициаторами открытия консульства Туниса в Дамаске). Так что, Эмираты, Оман вполне могут предоставить своих миротворцев.
«СП»: — СМИ сообщают, что Турция предлагает ввести пятую «зону деэскалации».
— Видимо, речь идет о выделении приграничного к Идлибу фронта в Латакии в отдельную зону, но пока сложно сказать, в чем ее смысл. А так, четыре зоны соответствуют основным фронтам на западе Сирии: первая (Идлиб и юго-западный Алеппо), вторая — северный Хомс, которая, видимо подразумевает также и «Растанский котел», третья — районы под Дамаском: Восточная Гута, Кабун, Восточный Каламун и четвертый — юг Сирии, где действует конгломерат группировок Сирийской свободной армии — «Южный фронт».
«СП»: — Предложенные Россией зоны деэскалации совпадают с бесполетными зонами, о которых постоянно говорят США?
— Американские «зоны» были ориентированы на размещение там лагерей беженцев, чтобы полностью исключить в тех районах военные операции. Российское предложение предусматривает введение этакой общесирийской бесполетной зоны. В принципе, эти предложения схожи, но, на мой взгляд, должно быть учтено одно условие — контроль над сирийскими ВВС необходимо передать России. Применение сирийской авиации должно быть четко согласовано с Москвой, чтобы она, авиация, действовала против ИГ, а не бомбила всех, кого вздумается бомбить Дамаску и Тегерану в нарушение договоренностей. С другой стороны — такое же условие должно распространяться и на турецкие ВВС: Анкара не должна наносить воздушные и артиллерийские удары по позициям курдско-арабского альянса «Демократические силы Сирии», который довольно успешно борется против ИГ.
«СП»: — Казалось бы, что третий раунд переговоров в Астане сорван, режим и оппозиция втянуты в полномасштабные бои, а в Иране и Дамаске снова заговорили о том, что вся оппозиция — «террористы» и что нужно наступать на Идлиб. С чем связаны попытки Москвы реанимировать Астану и заморозить конфликт? С нежеланием втягиваться в войну и окончательно испортить отношения с США и странами региона, что как минимум может сказаться на нефтяной сделке с ОПЕК?
— Думаю, да. При эскалации боевых действий дальнейшее втягивание России в войну неизбежно. Логика здесь простая: либо в конфликт втягивается Россия, либо Иран, но тогда Москва будет терять контроль над Дамаском и все опять сведется к банальному сохранению российского присутствия на военных базах. А это вообще-то можно обеспечить и без поддержки правительственных сил и Асада.
Москве абсолютно не нужна эскалация, в противном случае она будет вынуждена создавать новые формирования в сирийской армии, перебрасывать дополнительные контингенты своего спецназа и т. д. Гораздо выгоднее заморозить конфликт, сохранив шанс к улучшению отношений с США и подыграв суннитским государствам. Возможно, сделать те же ОАЭ, Саудовскую Аравию, Катар участниками процесса по сирийскому урегулированию, что откроет новые возможности для развития отношений. А пытаться вести войну до победного конца, как это хотели бы делать Дамаск и Тегеран — это путь в никуда.
Во-первых, можно окончательно испортить отношения с Западом. Во-вторых, как показали недавние бои в Хаме этот самый «победный конец» не так уж и близок. Все опять сведется к кровавой бойне с неясными последствиями. Более того, при внешней стабилизации позиций режима ситуация на фронтах вполне может поменяться, если оппозиция получит дополнительные объемы помощи. Армии Асада уже давно не существует, есть группировки, его поддерживающие, и чьи действия сложно прогнозируемы по многим причинам. Проще говоря, у них нет нужной боевой устойчивости, и никто не даст гарантии, что в тяжелый момент они не оставят фронт. Не стоит забывать и то, что Восточный Алеппо был сдан в результате договоренностей с Турцией. В общем, при всей браваде мало кто верит, что сирийская армия способна «от» и «до» провести крупную военную операцию, а тем более — довести войну до логического завершения.
* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года признано террористической организацией и её деятельность в России запрещена.
** Группировка «Джебхат ан-Нусра решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года была признана террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС