Литва и Польша заключили очередной антироссийский союз

Вильнюс празднует победу: в неравной борьбе с проектом Росатома – АЭС в Белоруссии – у него наконец-то появился союзник – Польша. Варшава даже готова перерезать коммуникации, чтобы не было соблазна покупать электроэнергию у Минска. Но почему поляки поддержали Литву, хотя от этого воздержались даже ее ближайшие союзники – Латвия и Эстония? 

В Литве празднуют громкую, если воспользоваться терминологией украинских союзников Литвы, «перемогу»: Польша объявила о своём решении не покупать электроэнергию с Белорусской АЭС, строящейся Росатомом в Островце. В последнее время Вильнюс делает всё возможное, чтобы сорвать реализацию этого проекта, в частности, пытается настроить против него соседей. И теперь Варшава, позиции которой литовцы придают особое значение, присоединяется к «антиостровецкому» фронту. 

Недавно уполномоченный польского правительства по инфраструктурным вопросам Пётр Наимский сообщил, что его страна не будет закупать электроэнергию у Белоруссии, более того, разберет линию электропередачи между двумя государствами. «Мы поддерживаем протесты литовцев, когда это возможно или, как в данном случае, необходимо», – сказал он, также сославшись на «геополитическую обстановку» (но конкретизировать ее особенности не стал). 

Узнав об этом, президент Литвы Даля Грибаускайте торжествующе заявила, что своим решением Варшава подтверждает позицию Вильнюса – Белорусская АЭС представляет угрозу для всего региона. «Это известие важное для нас и очень позитивное, потому что оно отвечает и нашей позиции, и пониманию угроз, которые представляет АЭС в Островце. Очень важно, что это делает одна из крупнейших стран, которая могла стать потенциальным покупателем электроэнергии, чего добивались Россия с Белоруссией», – отметила Грибаускайте. 

Так уж сложилось, что тема атомной энергетики для Литвы весьма болезненна. Благодаря Советскому Союзу эта республика обладала единственной АЭС в Прибалтике – Игналинской. В рекордный для атомной энергетики Литвы 1993 год там было произведено 12,26 млрд кВтч электроэнергии – 88,1% от общего объема. В свои лучшие дни Игналинская АЭС обеспечивала заработком до 5000 сотрудников и снабжала энергией не только Литву, но и Эстонию, Латвию, Белоруссию и соседние российские области. Сегодня эта станция мертва. 

Беда пришла, откуда не ждали: 19 февраля 2001 года правительство республики утвердило программу вывода из эксплуатации своей единственной атомной электростанции под нажимом ЕС, хотя в ЕС тогда еще не входила. Данное требование Брюссель обосновал соображениями безопасности в регионе – дескать, на Игналине стояли реакторы того же типа, что и на Чернобыльской АЭС. 

Сегодня литовские политики вынуждены признать: Евросоюз просто убрал конкурента с рынка. Экс-президент Роландас Паксас, когда-то участвовавший в переговорах с ЕС на этот счет, ныне сокрушённо рассказывает прессе: «Обещание закрытия ИАЭС являлось единственной возможностью начать переговоры по вступлению в Евросоюз. Вот такая как бы дань с нашей стороны...». 

После закрытия ИАЭС Литве пришлось забыть об экспорте и перейти к импорту энергии – её производство на резервных мощностях оказалось слишком высоким по себестоимости. На государство обрушились и неприятные заботы иного рода – консервация отслужившей атомной станции и обеспечение надежного хранения для отработанного ядерного топлива. В итоге, разумеется, пострадал рядовой потребитель: только за первые два с половиной года без АЭС электричество в Литве подорожало вдвое, а отопление – в четыре раза. 

Неудивительно, что безвременная смерть Игналины породила амбициозную идею создания новой АЭС, в проекте которой, помимо Вильнюса, собирались участвовать Латвия, Польша и Эстония. В июле 2007 года тогдашний президент Литвы Валдас Адамкус даже подписал «Закон об атомной электростанции» – первый из блоков новой АЭС близ Висагинаса собирались ввести в эксплуатацию не позднее 2015 года. Однако с поисками инвесторов возникли проблемы, и сроки сдвинулись до 2020 года. Параллельно литовские и латвийские «зеленые» донимали инициаторов вопросами о том, как именно будет храниться отработанное топливо, c протестом также выступила международная организация «Гринпис». А после аварии на АЭС в японской Фукусиме популярность проекта в Висагинасе оказалась серьёзно подорвана. Главным доводом в устах противников АЭС было то, что ее собирались сооружать «по самому дешёвому проекту» и хотели оснастить реактором того же типа, что и фукусимский, созданный альянсом концернов General Electric и Hitachi. И этот довод стал для ВАЭС смертельным. 

В конце июня 2012 года Сейм Литвы в первом чтении одобрил проект «Закона о строительстве атомной электростанции в Висагинасе». Однако оппозиционные политики «продавили» проведение референдума о Висагинской АЭС – пусть, дескать, народ решает. Плебисцит прошел в октябре того же года одновременно с парламентскими выборами, и 65% из проголосовавших сказали ВАЭС «нет». 

А пока Вильнюс безуспешно пытался запустить собственный проект по электрогенерации, его обогнали соседи-белорусы. Вопрос о строительстве в республике атомной электростанции прорабатывался ещё в начале 1990-х, но к практическому решению подошли только в 2008-м, выбрав для его размещения Островецкую площадку близ Гродно (кстати, около границы с Литвой, что вряд ли случайно). В марте 2011-го тогдашний премьер России Владимир Путин подписал в Минске договор о сотрудничестве по созданию АЭС в Островецком районе, которая будет состоять из двух энергоблоков с реакторной установкой ВВЭР-1200 (совокупная мощность составит 2400 МВт). РФ даже согласилась предоставить Белоруссии на эти цели кредит в 10 млрд долларов. Выемка грунта началась в конце того же года, а к концу 2014-го стали возводить первый энергоблок. При этом в Островце трудятся российские специалисты при участии белорусских субподрядчиков. 

Литва не стерпела. Проиграв «атомную гонку», Вильнюс ставит перед соседними странами вопрос о недопустимости покупки электричества у белорусов и напирает на то, что станция в Островце не внушает доверия с точки зрения экологической безопасности – якобы русские и белорусы пренебрежительно относятся к «международным конвенциям».

Используются и другие методы давления. Например, Вильнюс отказал белорусам в возможности пользоваться Круонисской гидроаккумулирующей электростанцией в Литве как резервом энергетических мощностей (кстати, Круонисская ГАЭС строилась для Игналинской АЭС) – на официальную просьбу Минска, в которой АЭС даже не упоминалась, последовал грубый отказ. 

Дальше – больше. Представители всех политических сил Литвы подписали соглашение «О совместных действиях в отношении небезопасной атомной электростанции в Островце». Парламентская фракция консервативной партии «Союз отечества – Христианские демократы Литвы» (председатель – Габриэлюс Ландсбергис, внук «того самого» Ландсбергиса) сделала заявление: «Остановка строительства Островецкой АЭС стала общим делом всех парламентских партий». И призвала коллег по Сейму принять закон о защите энергорынка страны, определяющий, что «Белорусская АЭС – опасная станция и представляет угрозу национальной безопасности Литвы». 

И вот теперь – первые внешнеполитические успехи. Добиться поддержки от Евросоюза в целом не удалось, но Польша все-таки выразила готовность присоединиться к бойкоту АЭС. 

Ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков прокомментировал ситуацию газете ВЗГЛЯД следующим образом: 

«Вероятно, руководство Польши сейчас ещё больше, чем раньше, чувствует свою изоляцию внутри ЕС. Особенно после недавнего голосования по председателю Евросовета, когда против кандидатуры Дональда Туска не высказался никто, кроме Варшавы. В этих условиях польскому руководству очень важно искать сближения хотя бы с кем-то из коллег по ЕС. Видимо, поэтому польская сторона сделала свой выбор сейчас, хотя вопрос о совместных действиях по поводу строящейся Островецкой АЭС в Белоруссии уже поднимался, например, в ходе визита в Варшаву главы МИД Литвы Линаса Линкявичюса в январе 2017 года. При этом позиции Александра Лукашенко сейчас более уязвимы на фоне акций протеста в стране и давления на Минск по этому поводу со стороны ЕС. То есть вероятность ответных резких шагов белорусской стороны в ответ на позицию Польши по Островецкой АЭС сейчас снижена. Поэтому, выбирая между Минском и Вильнюсом, Варшава в итоге встала на сторону последнего».

В свою очередь, политический аналитик Андрей Стариков подчеркивает, что Польша стала первой страной, присоединившейся к литовскому «крестовому походу» против Белорусской АЭС, хотя официальный Вильнюс давно ищет союзников по этому вопросу. «Весной прошлого года прибалтийские соседи вроде и согласились дать бой атомной электростанции единым фронтом. Министры энергетики Эстонии и Латвии пообещали своему тогдашнему литовскому коллеге, ставленнику «ландсбергистов» Рокасу Масюлису не совершать покупок «нечистого» белорусского электричества. Но этот фронт приказал долго жить, латыши скоро сдали назад. Причины понятны: стабильно напряженные отношения Минска и Вильнюса открывают для Риги окно транзитных возможностей. В условиях катастрофического падения грузопотоков из России латвийские транспортники и портовики с вожделением смотрят на белорусский транзит, пытаются переманить, оттяпать что-то себе», – заявил он в беседе с корреспондентом газеты ВЗГЛЯД. 

Другое дело – Польша. Варшава, по словам Старикова, лелеет собственные атомные мечты. «Пусть идея поляков о национальной АЭС по-прежнему весьма и весьма фантомна, в принятой в феврале этого года «Стратегии ответственного развития Польши» такой проект, тем не менее, прописан. Самая оптимистичная дата запуска первого реактора – 2027–2029 год. Кроме того, бойкот БелАЭС для Польши есть защита собственных мощностей – угольных электростанций и ТЭС – от более дешевого белорусского электричества», – говорит Стариков. 

И всё-таки кооперация Вильнюса и Варшавы в борьбе с «недемократической» электроэнергией с БелАЭС – действие пока что сугубо символическое. «Для реального «остракизма» атомной станции прибалтам необходимо выйти из энергетического кольца БРЭЛЛ, соединяющего их с Белоруссией и Россией. Планы такие есть, сроком их воплощения называют 2025 год, но планы могут не сбыться. Не исключена альтернатива: организация перетоков между БРЭЛЛ и UCTE – центральноевропейской синхронной энергосистемой. В этом случае белорусское электричество вопреки воле Литвы пошло бы в Европу. 

Сигналом к гипотетической возможности такого сценария может служить встреча министра энергетики РФ Александра Новака и вице-президента Еврокомиссии по энергосоюзу Мароша Шефчовича в конце прошлого года. Тогда стороны условились и далее работать над межправительственным соглашением по БРЭЛЛ. Хорошим подспорьем к соединению БРЭЛЛ с UCTE могут служить планы Германии по остановке имеющихся у нее атомных реакторов к 2025 году. А если не получится, то Минэнерго Белоруссии уже не раз заявляло: готовы реализовывать всю электроэнергию с БелАЭС внутри страны», – заключает Стариков. 

Действительно, пока собаки лают, караван продолжает движение в заданном направлении. Недавно Росатом подтвердил, что запуск первого блока Белорусской АЭС планируется в 2019 году. Сроки сооружения второго блока не пересматривались – 2020 год.