ВЛ / Статьи

Компромисс «Черного протеста»

0
9-10-2016, 01:00...
867

Компромисс «Черного протеста»

Станет ли польский закон о запрете абортов примером для России?

Российские сторонники и противники запрета абортов получили дополнительные аргументы в пользу своей позиции. В соседней Польше дискуссия на эту тему нашла свое политическое воплощение, как на улицах городов, так и в законодательном органе страны — Сейме. Законопроект об абсолютном запрете абортов после массовых акций, получивших название «Черный протест», будет отклонен. Большинство поляков остаются сторонниками компромисса, когда аборт возможен лишь в случае изнасилования женщины или по медицинским показаниям. О том, что искусственное прерывание беременности не должно проводиться по желанию женщины, или по социальным причинам, в польском обществе практически не спорят. Здесь царит консенсус. 

Массовая акция «Черный протест» проходила с 1 октября во всех крупных польских городах. Ее кульминацией стал марш в Варшаве, в котором участвовали десятки тысяч женщин. Одетые в черное, 

«в знак траура по репродуктивным правам», они прошли по улицам польской столицы с плакатами порой необычного содержания: «Мы — ведьмы, бойтесь нас», «Мое тело — мое дело», «Живот — не дело государства» и т. п. Марш завершился у штаб-квартиры правящей партии «Право и справедливость», где прошел митинг «Стена фурий». Оппонируют «фуриям» активисты Польской федерации защитников жизни, в которую входит около 90 Pro-Life организаций. В противоположность своим оппонентам они выбрали не черный, а белый цвет одежды. 

Сейчас польки, желающие избавиться от нежелательной беременности, делают это, как правило, в клиниках соседней Чехии, Словакии или Германии. Число легальных абортов, которые проводятся внутри страны, минимально — несколько сотен в год. Число же нелегальных операций, по данным Федерации женщин и планирования семьи, может составлять от 80 до 150 тысяч. Большинство поляков — 70−80 процентов придерживаются мнения, что аборт — это исключительная мера, которая уместна только в случае угрозы здоровью матери, паталогии плода или если мать стала жертвой изнасилования. Именно такой закон действует здесь на данный момент. Уличные страсти кипят по поводу абсолютного запрета, который, однако, содержит целый комплекс мер, смягчающих ситуацию. 

Новая редакция закона предусматривает пренатальную медицинскую помощь, опекунские пособия для родителей детей-инвалидов, педиатрический уход на дому. Медицинская страховка для матерей, другая финансовая, а также психологическая помощь призвана поддержать будущих мам. В случае, если мать — жертва изнасилования или дети родились с инвалидностью поможет процесс ускоренного усыновления новорожденных. Кроме того, законопроект предусматривает реформу домов одиноких матерей и детских домов. Карательные меры уголовного характера тоже присутствуют. За проведение аборта и врача и мать и ее «сообщников» ждет лишение свободы до пяти лет. То есть отец, сопроводивший супругу, например, в клинику в Германии тоже сядет надолго. 

Автором закона является партия «Право и справедливость», известная своим консерватизмом. Под ее руководством Польша фактически переживает сейчас период национального возрождения. Оно выражается в поддержке семейных ценностей и традиционно популярного в Польше католичества и т. п. По вопросу абортов церковь придерживается схожих позиций. Недаром архиепископ Марек Ендрашевский назвал «Черный протест» «манифестацией цивилизации смерти», а священник и миссионер Мацей Слыж и вовсе «дьявольским карнавалом». Тем не менее, мощное протестное движение заставило ПиС пойти на попятную. Объявлено, что законопроект отправлен на доработку и станет менее радикальным. 

По мнению члена Общественной палаты России и замруководителя Международного евразийского движения Валерия Коровина, Польшу «разрывает между так называемыми „европейскими ценностями" и ценностями самих поляков». 

— С одной стороны — полное раскрепощение, «свобода от…», стирание идентичности, безверие, секулярность и растворение в плавильном котле Единой Европы, где не то что аборт, но даже противоестественный половой акт в рамках одного гендера является уже даже не нормой, но неким ценностным фетишем. С другой стороны — традиции, сформировавшие польское общество, католицизм с его остатками консерватизма, сформировавший польский народ, инстинкт самосохранения простых поляков, понимающих, что в рамках бесполого ЕС им конец, и суверенитет польской политической нации, стремящейся самостоятельно решать, как развиваться Польше и стоит ли в угоду эфемерных ценностей мутировавшей Европы убивать собственных детей ещё до рождения. 

Но в этом выборе ещё и онтология бытия, ставящая вопрос: человек это лишь биологический механизм и тогда человеческий зародыш лишь кусок мяса, с которым женщина вольна поступать, как ей вздумается? Или же человек есть творение божье, как его определяет традиция, — и тогда зачатие и наделение душой эмбриона есть божий промысел, идти против которого значит бросать вызов самому Богу? К сожалению, перед этим выбором оказалось сегодня не только польское общество. 

Действительно, аналогичная дискуссия в наши дни идет и в России. Причем позиции сторон порой прямо противоположны и опираются на самые разные аргументы. «Когда существует уголовная ответственность для врача, совершающего криминальное прерывание беременности, — это оправданно, но вводить ее для женщины — это посягательство на ее право на жизнь, ее право на свободу личности. И не учитывать состояние ее здоровья при этом — негуманно», цитирует «Коммерсантъ» мнение главврача старейшего в России родильного дома N6 имени Снегирева Марины Зайнулиной. По ее словам, российское законодательство учитывает и права плода, и права женщин, и состояние их здоровья. «Хотя сейчас идет дискуссия о том, должно ли государство финансировать прерывание беременности только по желанию женщины и без медицинских показаний», — отмечает врач. 

Противник абортов публицист Егор Холмогоров считает движение Pro-Life таким же гуманистическим, как и движение против рабства и пыток. Их оппоненты — сторонники Pro Choice, «могут привести в поддержку своей точки зрения яркие социальные аргументы из области прав женщин, социального здоровья, свободы выбора, однако именно в вопросе прав эмбриона их позиция откровенно слаба». «Конфликт Pro Life и Pro Choice в его биологическом аспекте, таким образом, мог бы быть вполне корректно решен, если бы современные биотехнологии развились до степени, когда вместо аборта, то есть убийства, медики могли бы извлекать живой эмбрион и перемещать его в тело донора или искусственную среду, где бы он достигал жизнеспособности», — уверен Холмогоров. 

В свою очередь, директор Ассоциации народонаселения и развития Любовь Ерофеева отстаивает «репродуктивные права женщины», закрепляющие любой ее личный выбор. 

— Любые попытки ограничить женские репродуктивные права ни к чему хорошему не приводят. Рождаемость не повышается, число абортов не уменьшается. И Польша тому прекрасный пример. Там запрещены с 1993 года и рождаемость там ниже, чем в России, где аборты разрешены и пока достаточно либеральное законодательство. Репродуктивный выбор женщины — это достижение демократии. Если мы из демократии движемся в сторону тоталитарного режима, как при Сталине или Чаушеску в Румынии, тогда нам, да, путь сюда — запрещать, а еще и криминализировать. Вообще-то, эти свободы называются «женской репродуктивной автономией», потому что все тяготы для жизни и здоровья несет женщина. 

Поэтому решение должно быть исключительно в ее руках. Все ООНовские документы женщину поддерживают в ее решении. Женщина сама должна выбирать, становиться ли ей матерью двух-четырех-шести детей или одного или не одного. Она может относить себя к childfree и вообще не рожать: заниматься творчеством, любимым делом, карьерой и не думать о материнстве. И ее не вправе ни общество, ни религия за это осуждать. Это ее жизнь, ее судьба, ее здоровье в конце концов. А может нарожать хоть восемь детей, если у нее есть такие возможности и ей так повезло с супругом, что он готов ее поддерживать и финансировать этот эксперимент, то тоже ее право. 

Более строго к проблеме абортов относится многодетная мать Алена Стерлигова, супруга предпринимателя Германа Стерлигова. 

— Отношение к убийству должно быть однозначным у общества. Когда мы что-то запрещаем. Это «лакмусовая бумажка», показывает, как общество к этому относится. В мире же запрещены убийства людей, они случаются, но у людей формируется отношение к этому: убийство — это плохо. С помощью убийства нельзя решить проблемы. То же самое касается и ребенка. Тем более он не защищен. Кроме того, нельзя запрещать аборты, вводя плату, так как получается, что убивать людей — привилегия обеспеченных людей. Это аморально и все равно остается в обществе. Запрещать аборты нужно просто потому, что нельзя убивать детей. И тут не надо подменять понятия. Использование слова «аборт» лишь камуфлирует проблему. Нужно называть вещи своими именами — убийство. А ведь таких случаев у нас четыре миллиона в год. 

 




  • Яндекс.Метрика

  • Нам пишут Статьи разные Наши Партнеры
    Главная Контакты RSS
    Все публикуемые материалы принадлежат их владельцам. Использование любых материалов, размещённых на сайте, разрешается при условии размещения кликабильной ссылки на наш сайт.

Регистрация