Здравствуй, оружие!

 

Дожили: на парадах уже маршируют боевые роботы. И это не шутка: недавно на Хмеймиме вместе с обычной техникой прошли многофункциональные робототехнические комплексы "Уран-9".

О том, как далеко шагнула наша боевая техника, я беседую с ведущим программы "Военная приемка" телеканала "Звезда" Алексеем Егоровым.

Алексей Егоров: Все так и было. Но скорость в тот момент была небольшая, поэтому риск невелик. Все, что на наших съемках, абсолютно реально. Единственное, в случае испытаний "Урана-9" для подстраховки был человек, который мог нажать красную кнопку и дистанционно остановить робота.

Но красную кнопку он так и не нажал. Не было необходимости.

Алексей Егоров: Самая большая проблема с роботами - скорость связи. Условно говоря, ты с помощью робота видишь, что нужно стрелять. Пока обработал информацию, пока прошел сигнал... Речь идет о долях секунды, но и это имеет значение. Решение в бою должно быть принято мгновенно. Развитие боевой робототехники идет по двум направлениям. Под роботов создают новые программы, сокращающие время прохождения сигнала. И как никогда актуальна проблема: можно ли передать роботу право принимать решение на выстрел, а значит, на стрельбу по человеку. Но это вопрос из плоскости права.

"Уран-9" робот в буквальном смысле слова. Но есть роботизированные танки, та же "Армата": экипаж в изолированной бронекапсуле, башня необитаемая, стрельбой управляют дистанционно.

Алексей Егоров: Так и есть. Многие годы никто в мире не мог понять, как устроены даже наши относительно старые мины, такие как "Охота". Их применяли еще в Афганистане. Мина отличала животных от человека: баран пройдет и не взорвется, а человек не пройдет. Только после развала СССР такие мины нашли на складах одной из прибалтийских республик. Узнали: главный секрет в сейсмодатчике.

Сейчас разработаны более совершенные, например "Медальон". Она еще умнее. И действительно, следующее поколение наших мин научат отличать солдата от гражданского. Как такое возможно? Мины чувствительны к металлу. Но не только это. Есть еще секреты, о которых говорить мы не можем.

Алексей Егоров: Она, кстати, идет очень плавно. Риск? Мы сначала тренируемся, экипаж выбирает оптимальную скорость. Кстати, гораздо сложнее моему оператору. Я-то хоть руками за ствол держусь, а у него в руках камера. Иногда оператора даже привязываем. И всегда выбираем места, где есть три точки опоры: для ног и для распорки тела.

Алексей Егоров: Мы уже начали коллекционировать разбитые GoPro. Но многие камеры выживают, повреждается лишь крепление. Что до начальства, то все понимают, что, делая серьезную военную программу, нельзя рисковать людьми. А если не рисковать техникой, то ничего и не снимешь.

Мы, например, когда делали фильм про огнеметы, коптер у нас висел прямо над точкой попадания. А там дорогая техника, раз в 10 дороже, чем обычная GoPro.

Бывает, потери идут не от мин и снарядов, а от того, что они попадают в зону радиоэлектронной борьбы.

Был случай. Работали на серьезном объекте, на каком именно, не скажу. Получили все разрешения. И вот ни с того ни с сего коптер сбивается с курса. Летит нормально и - раз, падает.

Техника исправна, батареи заряжены, управление в норме. И вдруг какая-то сила все меняет. Бац - и на полной скорости в землю.

В сюжете о подводной лодке ваши дроны тоже вели себя очень странно.

Алексей Егоров: Во время съемок на "Владимире Мономахе" у нас не было своего коптера. Мы наняли команду с большим опытом. Камера у них была не GoPro, а полноценный "Марк" с дорогим объективом. И вот летит наш коптер и в каком-то месте проседает на полметра вниз, потом полет восстанавливается. Чертовщина! Ровный полет - провал - ровный полет - опять провал. Снять панораму не получается, пишем только отрывки секунд по 5-7. В конце концов ребята без моего согласия взяли и запустили коптер на полной скорости по этой траектории. Просто чтобы понять, что происходит. И... исчез коптер.

Представьте ситуацию: Северодвинск, пять утра, отснятый материал неизвестно где. Подняли на уши все службы, нашли. Коптер разбился, но фотоаппарат уцелел.

Как вас понимают моряки "Дональда Кука"! (эсминец флота США, у которого отказала вся электроника при приближении российского бомбардировщика Су-24. - Ред.). И напрашивается вопрос: за счет чего мы что-то эдакое создаем, а у других не выходит? Скажем, самый точный РПГ-29 "Вампир", который называют "снайперским гранатометом". Мы можем такие делать, они - нет. Приятно. Но все-таки почему?

Алексей Егоров: Конструкторы мне не раз говорили: они делают то оружие, которое им заказали. Военные задают требования, которые всегда за пределами существующего уровня. На два-три шага вперед.

И еще. Всегда получаются замечательные системы, когда предприятие не кичится своими достижениями, а в рамках ВПК объединяет усилия с коллегами. Например, в советское время приоритет в ресурсах и финансировании был у ядерщиков. И когда ядерщики разработали снаряд для комплекса "Хризантема", то он получился уникальным.

Или взять оригинальное решение - воспламенение заряда при выстреле САУ "Коалиция" происходит за счет СВЧ-излучения. То есть порох поджигается одномоментно, как в микроволновке, что резко увеличивает эффективность выстрела. А вот как, это секрет.

Алексей Егоров: Нас упрекают: вы не даете людям раскрыться, в эфире звучит мой долгий вопрос, в ответ: "да", "нет" и "не имеет значения". Создается впечатление, что наши генеральные конструкторы и военпреды косноязычные. Это не так. Просто говоря в камеру, они все время думают: лишнего бы не сболтнуть. Кстати (смеется), поймал себя на мысли, что сейчас веду себя так же, как они.

"Коалиция", Су-34 и Т-50 - продукты высоких технологий. А возьмем миномет. Его создали более века назад. Ничего нового в конструкции не появилось: труба, плита и прицел. Во время Великой Отечественной добавили гениально простой механизм от повторного заряжания. И все! Но мы создали бесшумный миномет, а никто в мире не смог.

Алексей Егоров: У нас есть организация, название которой еще недавно нельзя было произнести вслух, - НИИ прикладной химии. Мы очень сильны в разработке химических составов. Можно сказать, законодатели мод. Например, ничего подобного нашей тяжелой огнеметной системе "Солнцепек" в мире нет.

Когда снимали сюжет про огнеметы, то нас не допустили в цех, где производят термобарические боеприпасы. Это редкий случай, обычно пускают. Но если в кадр попадут станки, то экспертам станет понятно, что делаем и в каком направлении движемся.

Напрямую на вопрос о бесшумном миномете не отвечу. Просто скажу, что есть ощущение, что это спайка химиков и производителей минометных систем. Секрет не столько в миномете, сколько в его выстреле.

Что касается мировых рекордов, то их в истории создания нашей военной техники огромное количество. Например, все знают, что такое кевлар. Между тем у нас было создано превосходящее кевлар арамидное полотно. Но кто о нем слышал?

Мы первыми создали цельнометаллическую субмарину. Спущена на воду в 1834 году. Конструктор - генерал-адъютант Карл Шильдер. С нее совершен первый в мире пуск ракет из подводного положения.

Сделаем доброе дело: военных раздражают мифы и ляпы об армии и об оружии. Создадим список "ляпов"? Например, не надо говорить "за штурвалом истребителя". Правая рука летчика - на ручке управления самолетом, левая - на РУДах (рычагах управления двигателями). Штурвала в кабине истребителя нет.

Не бывает "командующих взводами". Взводом, ротой, полком, бригадой, дивизией командует командир. Армией и выше - командующий.

Алексей Егоров: Не существует пули "со смещенным центром тяжести". Хотя многие в этот миф верят. Если бы такая пуля была, то летела бы она куда угодно, но только не в цель.

На военном корабле и на субмарине нет капитана, там - командир...

Но я могу сказать, что людей раздражает больше не это. Снимали скоростной катер "Раптор". Подошел к командиру, предупредил, что морских законов и терминов не знаю. Он говорит: "Да называй как хочешь. Люк назовешь крышкой - не страшно". Вот когда ты не разобрался - плохо. Если, скажем, генеральный конструктор тщательно готовился к визиту съемочной группы, а ты к нему приехал неподготовленным, это раздражает. Но если люди видят, что ты погрузился в тему, то мелочи прощаются.

Показательно: был на заводе под Красноярском, который выпускает процентов 90 наших спутников. Когда прощались, нам говорят: сюда приезжали больше сотни журналистов. Но вы первые, кто на нашем заводе снимал так долго: три дня.

А у них столько всего интересного...

Алексей Егоров: Да, очень такой мощный конвейер. Но с сюжетами у нас все очень хорошо. Как мне сказали в КБ Челомея, секретов, о которых мы вам расскажем (сейчас или когда придет время), у нас гораздо больше, чем вы можете представить.

Автор Игорь Елков