Ис-2 против «Королевских тигров»: с чем наша армия пришла к Берлину

 

В 1944 – 1945 годах в советской армии стали широко применяться самоходные артиллерийские установки. Как мы знаем, наша военная промышленность выпускала САУ разных типов: СУ-76, СУ–85, СУ–100, ИСУ–122, ИСУ–152. Снаряды в 122 и 152 мм обладали огромной разрушительной и бронепробиваемой силой. Самоходные артиллерийские установки в конце войны получили даже стрелковые соединения Красной Армии.

Выпускались САУ на базе танков: Су–76М -  на базе танка Т-70, СУ–85 – на базе танка Т-34, ИСУ – 152 на базе танка ИС-2 и КВ-1С.

К концу войны начали выпускаться и тяжёлые танки ИС-3. Тяжёлые танки были очень дорогими в производстве машинами, имели специальные задачи по применению и показывали высочайший уровень, достигнутый советской танковой промышленностью.

 

Промышленность СССР выпускала и огромное количество гладкоствольных артиллерийских орудий с опорной плитой – миномётов. Выпускались минометы калибром 50-60, 81-82, 105-106 и 160 мм. Дивизионные 160 мм минометы выпускались только в СССР. Тяжёлые 100 мм миномёты играли большую роль в уличных боях.

 

Наши войска имели превосходство по всем видам оружия уже осенью 1942 года, к началу 1944 года это превосходство было значительным, а к середине 1944 года - подавляющим, что сохранилось и на момент начала Берлинской операции.

 

Ядро артиллерии составляли замечательные 76-мм пушки ЗИС-3 и 122-мм гаубицы М-30. Но, естественно, войска имели предостаточное количество артиллерии всех калибров, включая орудия большой и особой мощности – калибром от 203 до 305 мм, количество которых измерялось даже не сотнями, а тысячами единиц.

 

Ставка за редким исключением удовлетворила полностью все заявки Г. К. Жукова и И. С. Конева по вооружению, включая заявленные Жуковым бомбардировщики Ту-2. В 16-й воздушной армии 1-го Белорусского фронта были собраны практически все Ту-2 , имевшиеся в советских ВВС.

 

Наши войска под Берлином располагали силами и средствами, достаточными для разгрома любой группировки немецких войск. Ограничимся одним примером, характеризующим силу наших войск. В 1-м Белорусском фронте только для обеспечения работы артиллерии в первый день операции был запланирован расход 1 147 659 снарядов и мин, 49 940 реактивных снарядов. На каждый стрелковый полк в армиях, действующих на направлении главного удара, приходилось от 1,4 до 2,4 артиллерийского полка. То есть планировалось подавление врага не силами пехоты, не жизнями советских солдат, а мощью артиллерийского огня.

И это было не только в Берлинской операции. Каждое орудие, каждый танк, каждый самолёт сохраняли жизни наших солдат и офицеров. Для нанесения мощного удара на 175-километровом фронте Кюстринского плацдарма было собрано только ствольной артиллерии (без 45-мм и 57-мм противотанковых орудий и зениток) 12 629 единиц. Плотность артиллерии и установок реактивной артиллерии достигала 286 стволов на 1 км.

 

Силы и средства немецких войск, не входили ни в какое сравнение с силами и средствами войск Красной Армии. Возможности фаустпатронов, в то время имеющихся в избытке в немецкой армии сильно преувеличены. Потери от них наших танков на 1-м Украинском фронте в период боёв с 12 января по 5 апреля 1945 года составили в 5-10 раз меньше, чем от огня танковых и противотанковых пушек.

 

В настоящее время многие обвиняют наших руководителей того времени в отсутствии перед началом Берлинской операции противокумулятивных экранов на танках и САУ. Но научные данные, проведённые эксперименты показали, что экраны совершенно не защищают броню танков от противотанковых фаустпатронов.

 

Случаи, когда якобы приваренные стальные сетки, прутки или листы защитили танк от фаустпатрона, говорят только о том, что противник использовал маломощные фаустпатроны, не предназначенные для поражения танков. «Массовая установка экранов на танки и САУ, наступающие на Берлин, была бы бесполезной тратой сил и времени. Экранировка танков только ухудшила бы условия посадки на них танкового десанта».

 

Путь к столице Германии советским войскам преграждала 9-я немецкая армия. С момента захвата 1-м Белорусским фронтом 31 января плацдармов на Одере она непрерывно усиливалась. Стояли на пути наших войск и части фольксштурма. Эти части принадлежали не к армии, а к войскам национал-социалистической партии. В основном в защите Берлина участвовали недавно сформированные соединения, так как большинство старых дивизий вермахта и войск СС были уничтожены советскими войсками.

 

Формировались воинские части из личного состава люфтваффе, военно-морского флота и, в основном, за счёт призыва контингента 1928 и даже 1929 года рождения, то есть 17-ти, 16-ти и 15-ти летних подростков. В целом тотальная мобилизация захватывала всё население Германии от 15 до 60 лет.

 

Немецкая армия располагала значительным числом танков «Пантера» и «Тигр». «Основной проблемой немецких танков новых типов были слабые маршевые возможности. То есть при совершении длительных маршей они быстро выходили из строя. Этот недостаток был особенно чувствительным в условиях преимущественно оборонительных боев. В обороне часто не удавалось угадать направление удара противника, и танковые соединения были вынуждены форсированным маршем выдвигаться к месту прорыва уже в разгар боёв. Усугублялась ситуация нехваткой топлива.

 

Вследствие этого немало «Тигров» и «Пантер» было попросту брошено на обочинах дорог из-за поломок и израсходования топлива. Однако перенос боевых действий на территорию Германии существенно ограничил пространство, на котором велись боевые действия. Расстояние, которое нужно было проходить в процессе оборонительных боёв, сократилось. Поэтому иногда даже капризные «Королевские тигры» проходили необходимое для решения поставленных задач расстояние», - пишет А. В. Исаев.

На мой взгляд, при сильной рекламе немецкие танки «Тигр», «Королевский тигр» и «Пантера» нельзя отнести к удачно спроектированной военной технике. Достаточно сказать, что средний немецкий танк «Пантера» весил столько же, сколько весил наш тяжелый танк «ИС-2». Такой средний танк совершенно не соответствовал по проходимости и маневренности требованиям, предъявляемым к средним танкам.

 

Обвешанный тяжелыми бронелистами, неуклюжий и неповоротливый, неспособный успешно преодолевать мягкий грунт, он становился хорошей мишенью для нашей артиллерии и для пушек наших танков. То же самое можно сказать и о «тиграх». Мощные орудия этих танков не могли быть эффективно использованы в силу вышеуказанных причин.

 

Вообще немецким танкам с узкими гусеницами трудно приходилось в наших лесах, болотах и на раскисших чернозёмах степей. Широкие гусеницы и разумный вес наших танков давал им преимущество перед немецкой техникой. Интересно, что внешний вид техники, как и архитектурных строений, во многом соответствует национальному характеру создавшего их народа. Немецкие танки также угрожающи по своему внешнему виду, как и немецкие культовые здания.

 

Советские танки с овальными очертаниями соответствуют куполам, овальным сводам, полукруглым кокошникам русских культовых зданий. И когда они мчатся на марше с поднятыми стволами  пушек, то в них чувствуется не зловещая сила, а молодецкая удаль и лихость. Но в бою с направленными на противника стволами  танковых пушек они предстают грозным оружием.

 

Конечно, внешний вид, форма танка определяются его функциональным назначением и технологическими возможностями производства. При овальных формах труднее снарядом пробить броню, так как снаряд рикошетит, попадая в овальные места корпуса. Наклонное расположение брони как бы увеличивает ее толщину и создает дополнительное препятствие для снаряда противника. Но и создать корпус танка и башни без острых углов и установить наклонно броню технологически сложнее, чем просто сварить броневые стальные листы. Тот факт, что форма оружия соответствует его назначению, не исключает наличия национальных черт во внешнем виде военной техники.

 

Немцами в боях под Берлином широко применялись пехотой разработанные во второй половине 1944 года штурмовые орудия «Хетцер». Это удачное орудие разработали чехи. Оно обладало удовлетворительными боевыми характеристиками, было сравнительно простым и дешёвым в производстве, и в связи с этим его поставили на вооружение пехоты. Аналог «Хетцера», созданная ранее полностью бронированная САУ «Штурмгешюц» была слишком трудоемкая и дорогостоящая в изготовлении для того, чтобы им вооружать пехотные подразделения.

 

Перед началом Берлинской операции наши войска с учетом сил и средств 3-х фронтов, включая 2-й Белорусский фронт, насчитывали 2,5 млн. человек, 41 600 орудий и минометов, 6 250 танков и САУ, 7 500 самолётов, а также часть сил Балтийского флота (адмирал В. Ф. Трибуц), Днепровскую военную флотилию (контр-адмирал В. В. Григорьев) и три корпуса ПВО страны.

 

На берлинском направлении занимали оборону немецкие войска групп армий «Висла» (3-я танковая армия и 9-я армия) и «Центр (4-я танковая армия и 17-я армия), которые насчитывали всего 1 млн. человек, 10 400 орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий и 3 330 боевых самолётов). В районе Берлина находилось до 2 тысяч боевых самолётов и около 600 зенитных орудий.

 

В тылу групп армий «Висла» и «Центр» спешно формировались стратегические резервы в составе 8 дивизий. В самом Берлине создавалось свыше 200 батальонов фольксштурма, а общая численность гарнизона превышала 200 тыс. человек.

 

Оборона немецко-фашистских войск на берлинском направлении была глубокой, плотно занятой войсками. Она включала одерско-нейсенский рубеж глубиной 20-40 км, имевший 3 полосы, и Берлинский оборонительный район, включавший 3 кольцевых обвода – внешний, внутренний и городской. Для удобства управления войсками город был разбит на 9 секторов.

 

Все оборонительные позиции соединялись между собой ходами сообщения. Для скрытного манёвра силами и средствами широко использовалось метро. В инженерном отношении особенно сильно была подготовлена оборона перед Кюстринским плацдармом и на котбусском направлении, где сосредотачивались наиболее сильные группировки немецких войск.

 

Ставкой, Генеральным штабом, командующими фронтами Г. К. Жуковым и И. С. Коневым был продуман каждый шаг наших войск в наступлении. На И. С. Конева возлагалось несколько задач: помощь войскам Г. К. Жукова при окружении Берлина и войск, стоящих перед его фронтом на пути к Берлину, защита 1-го Белорусского фронта от всяких случайностей, которые могли бы помешать его продвижению, и при соответствующем развитии событий штурм самого Берлина.

Г. К. Жуков написал об этом следующее: «Верховный Главнокомандующий не согласился со всей разграничительной линией между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами, обозначенной на карте Генштаба. Он заштриховал границу от Нейсе до Потсдама и прочертил линию только до Люббена (60 километров юго-восточнее Берлина).

 

Тут же он указал маршалу И. С. Коневу:

 

- В случае упорного сопротивления противника на восточных подступах к Берлину и возможной задержки наступления 1-го Белорусского фронта 1-му Украинскому фронту быть готовым нанести удар танковыми армиями с юга на Берлин».

 

Подготовка к наступлению шла полным ходом. Подробными схемами, планами и картами Берлина и подступов к нему обеспечивались все войска и командно-штабные инстанции до рот включительно. Указанные документы составлялись на основании неоднократных съёмок нашей разведывательной авиации, трофейных документов и опросов пленных.

 

«29 марта, когда отгремели последние выстрелы в Померании, артиллерия и танки, соблюдая строжайшую маскировку, потянулись на юг. Все леса и рощи по восточному берегу Одера были забиты войсками. На берлинском направлении сосредоточивались десятки тысяч орудий и минометов разных калибров. Для каждого орудия надо было оборудовать огневую позицию, вырыть землянку для расчёта, ровики для снарядов.

 

Днем на плацдарме обычно было пустынно, а ночью он оживал. Тысячи людей с лопатами, ломами, кирками бесшумно рыли землю. Работа усложнялась близостью подпочвенных весенних вод и начавшейся распутицей. Свыше миллиона восьмисот тысяч кубометров земли было выброшено в эти ночи. А наутро никаких следов этой колоссальной работы нельзя было заметить. Все тщательно маскировалось.

 

По многочисленным дорогам и вне дорог ночью тянулись огромные колонны танков, артиллерии, машин с боеприпасами, горючим и продовольствием. Одних артиллерийских выстрелов к началу операции требовалось сосредоточить 7 147 000. Чтобы обеспечить успех наступательных действий наших войск, нельзя было допустить никаких перебоев в снабжении. Характер операции требовал безостановочного продвижения боеприпасов с фронтовых складов к войскам, минуя промежуточные звенья: армейские и дивизионные склады.

 

Железнодорожное полотно было перешито на русскую колею, и боеприпасы подвозились почти до самого Одера. Во время наступления от Одера до Берлина и в самом Берлине войска равномерно пополнялись боеприпасами. Чтобы представить себе масштаб всех этих перевозок, достаточно сказать, что если бы выстроить по прямой поезд с грузами, отправленными для этой операции, они растянулись бы более чем на 1200 километров», - писал Г. К. Жуков.

 

К началу операции через Одер было построено 23 моста и 25 паромных переправ. Мосты и переправы были надёжно защищены многослойным огнем зенитных орудий и патрулированием многих десятков истребителей. Но противник, не считаясь с потерями, постоянно пытался наносить массированные удары бомбардировочной авиации, как по нашим переправам, так и по нашим войскам на плацдарме в районе Кюстрина.

 

Никакие трудности не помешали советским войскам в намеченные сроки сделать всё необходимое для успешного наступления. На участке главного удара войск артиллерийская плотность составляла до 270 стволов калибром от 76 миллиметров и выше на один километр фронта.

 

Наступлению на Берлин основных войск предшествовала разведка боем для определения местонахождения  огневых точек противника и их заблаговременного уничтожения. Проверка обороны противника производилась разными способами, в том числе и разведкой боем.

 

При проверке обороны противника в полосе наступления стрелковых корпусов каждая из штрафных рот получила батарею СУ-76 и взвод сапёров. Оказывается, в бой наши штрафники ходили вооружёнными, как и другие стрелковые соединения. В конце войны – даже под прикрытием самоходных артиллерийских установок. Это ещё раз подтверждает, что наши военачальники берегли людей, и даже в разведке боем среди штрафников стремились иметь минимальное количество потерь, то есть стремились воевать «малой кровью».

 

О том, что штрафные роты якобы бросали в бой безоружными и на минные поля, пишут ненавистники России. Пишут, зная, что это заведомая неправда, но ненависть к советской власти и жажда наживы толкают их на порождение злонамеренной лжи.

 

Неправда и то, что с командиров не спрашивали за напрасно загубленные жизни, в том числе и жизни бойцов штрафных рот. Спрашивали и очень строго спрашивали. И разведка боем проводилась перед большинством операций, но не для того, чтобы напрасно губить жизни людей, а для того, чтобы сохранить тысячи жизней наших солдат и офицеров при начале наступления основных сил. Разведка боем перед началом Берлинской операции продолжалась 14 и 15 апреля.

 

Автор: Леонид Масловский