Иран начинает новую игру

 

Когда-то Илья Эренбург заметил, что, если бы царь Соломон летел к своей возлюбленной Суламифи на самолете, то мир не увидел бы «Песнь Песней». Я это к тому, что Восток — тягуч, медлителен, не терпит суеты. Живет и думает себе в удовольствие, с ленцой. Вот, к примеру, Иран. Оказывается, целых 35 лет был под «гнетом» американских санкций, но при этом пугал западный мир своей ядерной программой. Оставаясь одной из богатейших стран Азии, Иран занимал, по данным ЦРУ, 18 место в мире по объему национального производства, по конкурентоспособности — 23, по инновациям — 27, по индексу знаний — 34. Вот такая «загогулина» этот «Иран под санкциями». Словом, поняли американцы и их союзники, что давить на иранцев себе дороже, потому и объявили об отмене этих санкций. Друзья иранцы в шутку мне сказали, что благодаря этому резко подскочили доходы в тегеранских мясных лавках и ресторанах, где теперь появилась… российская оленина. Нежное мясо благородных животных в рамках «гастрономического обмена» подано к столу с разрешения Россельхознадзора. В обмен россияне получат иранскую молочную продукцию. Впрочем, отсутствие «фактора Запада», по словам посла Ирана в России Мехди Санаи, очень выгодно для наших стран. В доказательство он назвал еще 15 причин для взаимовыгодного сотрудничества. Так, отмена ограничений поможет развивать торговлю, туризм, слаженнее действовать на международной арене. А на цену нефти, по мнению посла, возвращение Ирана на мировой нефтяной рынок серьезно не повлияет…

Политолог, иранист Каринэ Геворгян говорит о своем взгляде на российско-иранские отношения, считая, что здесь надо быть осторожными, расчетливыми и — по-восточному дальновидными. Иран — орешек крепкий, всегда действует для своей выгоды.

«СП»: — Иран начал жизнь без санкций. Теперь иранцы и экспорт нефти увеличат, и доступ к немалым деньгам у них появился в виде размороженных активов в 50 миллиардов долларов. Как будут развиваться российско-иранские отношения?

— Начнем с цифр. Из этих 50 миллиардов долларов 21 млрд. Иран намерен потратить на закупки вооружения у России. Выгодно нам это? В общем, да. Экономоцентристы рассматривают снятие санкций с Ирана как тактический проигрыш России на ближайшее время. Возможно, это так, не буду спорить. Но влияние иранской нефти на ценообразование в этой сфере очень косвенное и относительное. По сути, демпинг осуществила Саудовская Аравия. И по большому счету, речь сейчас идет не о реальной стоимости барреля нефти, а о стоимости фьючерсов, т.е. это связано с игрой на перепродаже фьючерсов и т. д. Поэтому мне представляется, что Иран — не главное звено в этой цепочке и вряд ли окажет серьезное влияние на ситуацию.

Что касается стратегического горизонта планирования, то с моей точки зрения, здесь Россия и Иран вынуждены выходить на некий уровень сотрудничества. Будет ли это легко? Нет. Страны будут отстаивать свои национальные интересы, но в какой-то степени они оказываются связаны со всем макрорегиональным контекстом. Я имею в виду Ближний и Средний Восток, Аравийский полуостров. Россия и Иран становятся обреченными на стратегическое сотрудничество. В общем, поезд медленно, но верно движется в эту сторону. Мы это видим уже по факту сотрудничества в связи с гражданской войной в Сирии, по некоторым другим вопросам. Кроме всего прочего, у России серьезные позиции, заключены хорошие договоры в сфере атомной энергетики в Иране и т. д.

«СП»: — Скептики считают Иран прагматичной страной прагматичных людей. Когда на горизонте замаячит нечто более выгодное, они могут ринуться туда.

— Они могут, да и мы можем. Между прочим, именно Россия заключила с Ираном договор о поставках комплексов противовоздушной обороны С-300. Это было при Медведеве. Позже под давлением американцев Россия не поставила Ирану эти комплексы. Иран обратился в международный суд в Цюрихе, из-за чего Россия должна была заплатить довольно большую неустойку. Теперь все-таки стороны договорились: Россия поставит комплексы С-300, а Иран отказывается требовать выплату неустойки. Так кто сыграл в прагматичную игру? Иранцы в состоянии сказать: «Дорогие друзья, именно вы повернулись на 180 градусов, а мы достаточно последовательно ведем себя во взаимоотношениях». Поэтому к кому больше претензий? Иранцы могут вернуться к этому факту.

Конечно, между Россией и Ираном негативную, инерционную роль играют определенная доля взаимного недоверия, исторически сложившаяся. В нынешнем же международном и региональном контексте наши страны просто вынуждены сотрудничать. Есть еще два очень весомых фактора — Китай и Индия, которые из-за санкций заставили Россию в большей степени ориентировать свои экономические интересы на Восток. Эти два игрока с полуторамиллиардным населением каждый играют немалую роль. Плюс ко всему у них построены достаточно серьезные стратегические отношения с Ираном. Что греха таить, через третьи страны Иран, несмотря на санкции, поставлял свою нефть Китаю. То есть действовал в своих интересах.

«СП»: — Останется ли экономически слабеющая Россия интересна Ирану? Ведь перед Тегераном вырисовываются перспективы сотрудничества в плане поставок высоких технологий с Европой, да и с американцами?

— Мы находимся, как представляется, при смене глобальных парадигм развития. В данных обстоятельствах, как у Пушкина: «Все куплю, сказало злато, все возьму, сказал булат». Экономические и силовые возможности надо рассматривать одновременно. Невозможно игнорировать силовую составляющую, выводить за скобки: здесь у России немалые преимущества. Плюс речь ведь идет не о функциях и не о механизмах технических, а о человеческих сообществах. Нередко серьезная политическая воля, умение правильно расставить акценты, пользоваться слабостью противника в этой игре играют огромную роль. Поэтому все сводить к экономоцентричной модели развития мира я бы не стала: она закончена.

Глобализация, которая декларировалась последние 25 лет, гегемоном которой были Соединенные Штаты, отдавшие свой немалый национальный ресурс на осуществление этого проекта, уже дает сбои. В Америке очень серьезные эксперты и аналитики говорят, что мы совершаем огромную ошибку, повторяя Советский Союз. Мы распыляем свой ресурс, только в огромном масштабе, не сопоставимым с тем масштабом, который был присущ Советскому Союзу. Американская элита начинает осознавать, что Соединенные Штаты не в состоянии поддерживать свои позиции в мире на том уровне, на котором это удавалось в 90-е годы. Это серьезный вопрос, стоит ли им растрачивать свои позиции. У страны колоссальный долг — 18 триллионов долларов. Конечно, они могут, выражаясь криминальной терминологией, кинуть всех кредиторов «через бедро». Вполне возможно, что так оно и произойдет. Но кинуть-то они могут только один раз, а дальше, единожды солгав, кто тебе поверит? Здесь возникает очень сложная ситуация. Конечно, гораздо выгоднее перейти к иным мирным конструктам, к тому, что я называю экономикой войны. Собственно, что мы и видим.

Россия в 90-х уступала свой суверенитет, даже признала примат международного права над внутренним в этой парадигме глобализации. Иран на это не пошел: ему не хотелось отдавать свой суверенитет. В этом плане он оказался, в общем-то, в выигрыше. Здесь переждали трудный период, осознавая, что он когда-нибудь закончится. И замечу, пространство безопасности вокруг своей страны иранцы максимально раздвинули. Они все-таки присутствуют в Герате, это северо-запад Афганистана, у них очень хорошие позиции в Ираке, с которым при Саддаме Хусейне 8 лет воевали. Ничего Саддам Хусейн тогда не смог отвоевать у иранцев, хотя ему помогали и Советский Союз, и Соединенные Штаты. Иранцам удалось отстоять все свои территории. Для Саддама Хусейна стратегически важно было захватить юго-западную часть Ирана с судоходной частью реки Шатт-аль-араб, которая входит в Персидский залив. Это было очень важно, но он не смог это сделать. Иран оказался крепким орешком.

«СП»: — Ливан, Сирия — эти направления тоже охватывает Исламская Республика.

— И Йемен тоже, да вообще весь Аравийский полуостров. Возьмем тех же шиитов в Саудовской Аравии, которые проживают на территориях, где основные запасы углеводородов. Есть в Бахрейне позиции очень серьезные, поскольку, по-моему, именно в Бахрейне большинство населения сочувствует шиитам. А меньшинство, которое управляет страной — это сунниты. Т.е. у Ирана очень серьезные позиции. Я коллегам, военным специалистам, задавала вопрос: в случае обострения на Аравийском полуострове конфликта с Саудовской Аравией, будет ли Иран как-то вводить свои войска? Получила ответ: нет, им это не нужно.

«СП»: — Давайте вернемся к отмене санкций. Возможно, что Америка вернет все это назад?

— Конечно, все возможно. Возможно, что Израиль и Иран найдут общие точки соприкосновения, я в этом практически уверена. Просто обе стороны должны получить очень серьезные гарантии, например, от таких игроков, как Россия и Китай. Если они это получат, ничто не помешает им развивать отношения. Обе стороны заинтересованы в укреплении своих позиций.

«СП»: — Есть общий враг…

— Да, совершенно верно. Так что, возможно все, в том числе и усиление санкций. Смотрите, были сняты многие санкции, но, с другой стороны, США мгновенно ввели и некоторые другие, мотивируя это тем, что Иран развивает программу по созданию баллистических ракет. Иранцы же пытаются объяснить, что эти баллистические ракеты нужны им для обороны и т. д. Они показали американцам, что никакое потепление не означает, что они будут как-то смягчать позиции в отношении своего государственного суверенитета.

«СП»: — Но потепление отношений между Ираном и Америкой предвидится?

— Есть так называемая «турецкая подушка», которую турки любят подкладывать под одно место. Иранцы несколько иначе себя ведут. Общаясь с ними, понимаешь, что перед тобой очень искренний учтивый человек. И он учтив не потому, что пытается тебе понравиться, а просто потому, что это глубинный подсознательный импульс. Они доброжелательны в принципе. Вот эта установка на доброжелательное и учтивое поведение создает достаточно комфортную атмосферу для того, чтобы создать хороший климат для переговоров. Но при этом они достаточно трудные переговорщики, очень жестко отстаивающие свои позиции. В этом смысле с ними и трудно, и, как ни странно, проще. Потому что их позиции известны. Подписав те или иные договоры или договоренности, они им следуют, а если нарушают, то поймать за руку практически невозможно. В любом случае, как говорится, время покажет.

В Иране существует два Корпуса стражей исламской революции. Сейчас именно КСИР, а не регулярная иранская армия воюет в Сирии.

У Ирана достаточно большая армия, есть даже отряды иранских женщин-спецназовцев.

Иран — пожалуй, единственная мусульманская страна, где кошелек, бюджет семьи в руках жены. У мужа остаются деньги только на карманные расходы, на обеды, сигареты и прочее. Кстати, иранские мужчины очень мало курят. Интересно наблюдать, что если в семье два автомобиля, то более дорогой у жены. Государство теократическое, но существует любопытный закон: иранский мужчина допенсионного возраста не имеет права не работать, он будет осужден за тунеядство, а вот женщина имеет право выбирать. Ограничений на образование нет. Они сейчас обсуждают, может ли женщина быть президентом Ирана. Женщины в Иране очень активны.