«Майдан» в Средней Азии готовится по образцу Сирии и Ирака

 

Операция Воздушно-космических сил России в Сирии обнажает беспомощность террористов перед современным высокоточным оружием и политической волей руководства нашей страны. Ранее Минобороны РФ неоднократно сообщало о том, что в рядах боевиков «Исламского государства» * (ИГ) наблюдается паника, некоторые из них пытаются покинуть театр военных действий, направляясь в Европу. Разумеется, дело не ограничивается Старым Светом. Тем более что в рядах боевиков сражаются тысячи выходцев из Средней Азии. Что будет, если они одновременно покинут Сирию и Ирак, решат вернуться домой? По всей видимости, этот процесс уже начался — страх перед возмездием парализует волю к сопротивлению. Однако здесь всплывает другая проблема: боевики, несколько лет жившие на Ближнем Востоке в атмосфере анархии и беззакония, попытаются установить «новые порядки» в Узбекистане, Таджикистане, Киргизии, Туркменистане. Под их прицел попадает и Казахстан, граничащий с мятежным Синьцзян-Уйгурским автономным округом Китая, в котором работает влиятельная агентура ИГ. Сценарии действий могут быть самыми разными — от массовых акций протеста до вооруженного мятежа, который не так давно вспыхнул в Таджикистане. Это был первый тревожный звонок.

Суть в том, что социальные сети Facebook, Twitter и «ВКонтакте», а также мобильные мессенджеры типа WhatsApp, Viber и Skype собирают людей не только на Майдан, но и вовлекают их в террористические организации, отправляя вчерашних школьников в сирийскую пустыню, где они сражаются за псевдомифические слоганы «Исламского государства» и других террористических группировок. Не случайно представитель генеральной прокуратуры Узбекистана Азамжон Халилов сообщил корреспонденту ИА REGNUM о том, что активность экстремистов по вербовке последователей через интернет стремительно возрастает; только в октябре этого года в двух регионах Узбекистана выявлены факты пропаганды идей религиозного экстремизма через всемирную паутину. «Приложение WhatsApp часто используется экстремистами для вербовки, так как 98% из 10,2 миллионов интернет-пользователей республики пользуются мобильным интернетом со смартфона», — резюмирует Халилов. Поэтому спецслужбы республики принялись блокировать работу мессенджеров, создавая помехи при их функционировании. Надолго ли? Ведь технологический прогресс всегда на шаг опережает тех, кто пытается контролировать его пользователей и бенефициаров.

Сопротивление бесполезно — приложение WhatsApp уже получило признание у протестующих в разных уголках мира, включая индийскую провинцию Пенджаб, спровоцировав 14 октября массовый митинг сикхов в городе Коткапура. «Столкновение начались около 5.30 утра. В течение нескольких минут новость о протестах распространилась среди местных сикхов и приверженцев жесткой линии, собрав протестующих», — пишет газета Hindustan Times. Правоохранительные органы бьют тревогу: если в социальных сетях проще отследить работу протестных групп, то в WhatsApp, Viber и Skype вести наблюдение значительно сложнее — необходимо удаленное проникновение в каждое мобильное устройство. Поскольку участник сетевого общения выступает в качестве самостоятельного сервера: даже если спецслужбы выявляют и блокируют работу его телефона, система продолжает работать исправно из-за того, что центр ее администрирования расположен на территории Соединенных Штатов, т. е. работает на безопасном для себя расстоянии. Надо полагать, что с аналогичными трудностями сталкиваются российские спецслужбы и их союзники из стран ОДКБ.

Теперь о вербовке. Вот как описывает этот процесс руководитель регионального общественного движения мусульман Хабаровского края «Содружество» Хамза Кузнецов: «В любой соцсети есть возможность оценить какой-либо пост при помощи так называемых „лайков". В случае, если один пользователь оценил это видео, нажав на „лайк", то его видят на своих лентах все друзья и подписчики этого пользователя». По его словам, агитация, экспансия радикальных идей через соцсети достигла опасного уровня, когда уже стало необходимо говорить об этом в открытую. «Конечно, эти видео ролики отслеживают и удаляют компетентные органы, но для этого нужны недели, а то и месяцы, с нашей-то бюрократией. За это время ролик могут просмотреть десятки тысяч молодых и горячих мусульман, у которых, почти у каждого, сегодня есть смартфон или планшет. Всё это, в сочетании с кризисом и ужесточением миграционного законодательства, может побудить молодёжь ехать на заработки к боевикам», — резюмирует Кузнецов в интервью порталу Dvhab.Ru.

Дело в том, что американский Институт мира (United States Institute of Peace) разрабатывает концепцию гражданского неповиновения в условиях современных насильственных конфликтов. В частности, тематику ненасилия разрабатывает старший политический сотрудник Института Мария Джей Стефан, под редакцией которой с 2009 по 2015 годы вышло несколько работ по теме. 20 октября Стефан отличилась красноречивым выступлением на «Саммите за изменения» (Summit for Change), которое проливает свет на долгосрочную подрывную работу США в регионе Ближнего и Среднего Востока: «Три года назад я прибыла по линии Государственного департамента США в Турцию для работы с сирийской оппозицией. Нам представилась удивительная возможность поддержать сирийских активистов и лидеров гражданского общества в борьбе с криминальным режимом. Манифестанты ответили на пули и штыки мирными протестами. Спустя восемь месяцев с начала революции Сирии в марте 2011 года, активисты — сунниты, христиане, курды, друзы и алавиты — использовали демонстрации, сидячие забастовки, музыку, красочные граффити, онлайн сатиры и десятки других ненасильственных тактик, чтобы бросить вызов режиму Асада. Моя задача, обозначенная правительством США и международными партнерами, состояла в том, чтобы им помочь».

Выводя дискуссию в плоскость ненасильственной борьбы, Вашингтон автоматически списывает 250 тыс. жертв гражданской войны в САР на правящий режим в Дамаске, забывая о том, что около 3 млн сирийцев были вынуждены покинуть свои дома из-за зверств наёмков, которых уже пять лет финансирует и обучает Запад. Достаточно вспомнить о кадрах, заполонивших интернет в 2012 году, на которых «умеренный оппозиционер» из так называемой Сирийской свободной армии поедает человеческие внутренности. Почему М. Дж. Стефан ссылается на граффити и акции гражданского неповиновения, говоря о войне в арабской республике? Предоставим ей слово: «При изучении 323 насильственных и ненасильственных кампаний за период с 1900 по 2006 годы мы обнаружили, что гражданское сопротивление было в два раза успешнее вооруженной борьбы — даже против превосходящего в военном отношении противника, готового использовать насилие. Установлено, что ненасильственная борьба способствует упрочению демократии и гражданского мира».

Конечно же, опыт Сирии и Ливии опровергает тезисы Стефан, которые обнажают идеологизированный и чрезвычайно ангажированный подход. Однако сотрудник Атлантического совета не сдается без боя: «Наши выводы подверглись испытанию в Сирии. Не удивительно, что сирийцы взялись за оружие против режима, даже будучи сторонниками ненасильственного сопротивления. Я попыталась поставить себя на их место и представить, как моя мать страдает от насилия, брат умирает от голода, а религия высмеивается». Чувствительная логика, не так ли? По ее утверждению, ненасилие выигрывает у насилия по срокам. «Для победы ненасильственного сопротивления в Сирии требуется больше времени. Средняя ненасильственная кампания длится три года, в то время как военные кампании занимают свыше девяти лет», — заявляет Стефан.

Самое опасное из всего сказанного заключается в том, что когда майдан доберется до стран Средней Азии, американские военные и политологи будут исходить из собственного сирийского или украинского опыта. Причина проста — другого опыта (т. е. позитивного) у них просто нет.

Автор — директор Института стратегических исследований и прогнозов РУДН, д.полит.н.

Источник